— Колбасы я налопалась ливерной, — сказала девочка.
А старуха глядела пристально.
— Как бы тебя, однако, на солененькое да на известочку не потянуло от такой колбасы, — сказала старуха.
Девочка-то и не поняла — к чему это она, а потом поняла.
Она тогда пошла к Вовику, и дверь ей открыла Вовикова мама.
— Здравствуйте, — сказала девочка. — Мне Володю можно?
— Нету Володи, — ответила мама, неприязненно глядя на девочку.
— А где его искать? — спросила девочка.
— А нечего его искать, — ответила мама. — Ходят, ходят — надоели! Надо будет — он сам тебя найдет. Нечего его от занятий отвлекать. У него сессия на носу!
И захлопнула дверь. А девочка отошла к стенке, ковырнула ногтем штукатурку и стала ждать. Но Вовик не пришел. В подъезд заходили другие люди: катили коляски, несли свертки, сумки, пакеты. Здоровались, смеялись. А Вовика все не было. Девочка пошла домой.
А Вовика все не было. Девочка раз видела его через стекло. Он ехал на задней площадке трамвая и что-то объяснял, жестикулируя, своим друзьям. Он рассеянно скользнул взглядом и, наверное, на самом деле не заметили девочку.
А она шла в номерную баню. Она купил за 35 копеек билет и зашла в душевую кабину. Она вынула карманное зеркальце и стала смотреть свой живот. Живот точно стал выпуклый. Девочка повернула кран. Звонко лилась вода из-под потолка. Девочка заплакала.
А как-то она встретила Вовиного отца. Высокий, еще выше, чем сам Вовик, плечистый, стриженный под полубокс папа вышел из машины, размахивая портфелем.
— Привет, кнопка! — обрадовался он. — Что не заходишь? Или с Вовкой поссорилась, с оболтусом?
— Да нет, — сказала девочка.
— А что такая квелая? Круги под глазами?
— Пузо у меня, — сказала девочка.
— Чего? — поперхнулся отец. — Ты что болтаешь такое?
И девочка взяла да ему все и рассказала. И вечером того же дня папа имел с сыном продолжительную беседу.
— Ну и что ты, сын, собираешься теперь предпринять? — наконец спросил он.
— Учиться, учиться и еще раз учиться, — пожал плечами Вовик.
— А девка что будет делать, сволочь?
— А я ей десятку дам, пойдет да и выскребет, — ответил Вовик, и тут же получил прямой удар в челюсть.
Ворвалась подслушивавшая мать.
— Не смей бить ребенка, фашист! — кричала она. — Ему рано жениться. И эта особа вполне совершеннолетняя. Она знала, на что идет. Ты ведь ей не обещал жениться, Вовик?
— Конечно, нет, — угрюмо ответил Вовик, подсасывая сочащуюся кровь.
— И я не позволю, чтобы мой сын женился на первой попавшейся деревенщине…
— Позволишь, — недобро бормотал отец. — Позволишь! Вовик тебя попросит и ты позволишь. Ведь правда, Вовик? Попросишь?