Нельзя сказать, чтобы эти фразы вызывали слишком уж большую тревогу у девушки. Она была молода, хороша собой и хорошо одета, на холостяка смотрела с любопытством и знала, что в любом случае не пропадет.
Они встречи всегда назначали по телефону. Бывало, не звонит холостяк, не звонит, а потом в один прекрасный день: «Здравствуй, Томик! Ты что сегодня делаешь?»
Ну, Тамара к нему и приходит.
А тут что-то не было его, не было, и на звонки не отвечают. Девушка Тамара тогда и решилась. С утра намазала губки помадкой, вставила в уши золотые серьги и отправилась.
Стучится, значит, в дверь, и никакого в ответ нет движения. Она еще стучится, зная расшатанные нервы холостяка, и что рано или поздно он откроет.
— Кто там? — услышала, наконец, хриплый и любимый голос.
— Я, — пискнула Тамара. — Эдик, это — я.
Эдик за дверью некоторое время помолчал, а потом дверь-то квартирки и отворил со скрипом.
Тамара упала к нему в объятия и правильно сделала, потому что иначе он бы и сам мог упасть. Холостяк Эдик оказался в 9 часов утра совершенно пьян.
Тамару это не сильно удивило. Она знала, что он временами попивает. И хоть сама она ничего, кроме шампанского, не употребляла, как-то ей это даже и нравилось. Суровый мужчина со стаканом в руке!
— Это ты? — прошептал неупавший Эдик. — А я не знал, что это — ты.
— Почему не знал? — глупо спросила Тамара, нежно поцеловав его и тем самым истратив небольшой слой помады.
— Потому что я б тогда тебе не открыл, — простодушно ответил холостяк и почесал волосатую грудь под махровым халатом.
— Как-то странно ты в последнее время шутишь, Эдюшка! — Тамара улыбнулась и криво погрозила ему пальчиком.
— Да я тебе точно говорю, — убеждал ее Эдик. — Не открыл бы! Я же дома-то не один.
— Как не один, — приостановилась Тамара.
— Ну… как? — смутился Эдик. — Не понимаешь, что ли?
— Не-ет, — ловко протянула Тамара, с ужасом все мгновенно сообразив.
— Ну… эта… гостья у меня, — шепотом сообщил Эдик и, покачнувшись, оглянулся.
— Ты ее любишь? — спросила Тамара после некоторой паузы.
— Ты чё! Ты чё! — лихорадочно зашептал Эдик. — Старая моя любовь! Она уж и замужем уже! Вчера пришла и заставила, чтоб я ее оставил.
— Экий же ты подлец! — рассмеялась Тамара, и из ее накрашенного глаза капнула слезинка.
Эдик опешил. Но тут же нашелся.
— Ты пойди, тушь пока смой, — сообразил он. — А я тем временем постараюсь ее выставить.
Тамара пошла в ванную и там, любуясь в зеркало своим красивым отражением, слышала льстивый голос жениха:
— Ну, вставай, а! Зая, вставай!
— Зая! — трясясь от злобы, прошипела Тамара и плюнула в случившийся под самым носом стаканчик для бритья.