Тут она меня недавно нашла. Нашла. Она приходит ко мне. Она приносит мне колбасу и водку. И она целует меня, и она говорит, что жить без меня не может. А только я ей не верю. Я погорел и сгорел. А она замужем за кандидатом наук.
И те две — они тоже неплохо устроились. Виталикова сестра с мужем недавно купили машину «Фиат» и ездили на ней по Средней Азии. А Виталенькина любовь переехала в Москву и что там делает — это уж мне неизвестно. Я ведь не Бог, чтобы все знать.
Николай Ефимыч долгое время проживал с женой у моей тети Иры в деревянном домике на улице Засухина. В качестве постояльца, платящего за жилплощадь наличными деньгами раз в месяц.
Грустна, тревожна, зыбка и неясна жизнь людей, не имеющих квадратных метров собственной или какой другой жилплощади. Их гложут неясные стремления и подозрения, им хочется переезжать с места на место, меняя род занятий и деятельности. Им хочется счастья, а они идут в кино, и им опять хочется счастья.
Вот, например, Николай Ефимыч. Замечательный мастер своего дела. Труженик по металлу. Что-то там всю жизнь клепал, варил и паял. Точил.
Только он ведь не всю жизнь точил. Он сначала попал в Сибирь за незначительные послевоенные преступления, а в 1953 году его амнистировали.
В те годы по улицам нашего города амнистированных бродили тыщи. Бродили, ели, спали на чердаках и в подвалах. И через этих бывших ЗК жизнь горожан во многом усложнилась. Редко мирный смельчак выходил зимой поздним вечером из дома, потому что все знали — однажды одна дама вышла, на пять минут в 9 часов вечера, а навстречу ей люди в телогрейках, которые сняли с нее всю верхнюю одежду и часы. А было это в Таракановке около мясокомбината. Она тогда кинулась к Суриковскому мосту, увидев, что там светло от фонарей и стоят какие-то еще люди. Она к ним — Граждане! — кричит. — Меня раздели! Вон! Вон они побежали. Я их запомнила.
— Ты их запомнила? — спрашивают.
— Видела! Видела! Они с меня сняли зимнее пальто и каракулевую шапку.
— И, как увидишь, то узнаешь?
— Узнаю, узнаю! Как не узнать, — отвечала женщина, не чуя беды.
И тут ее мазнули перчаткой по глазам, и лицо ее стало цвета крови, ибо в перчатку были вделаны бритвенные лезвия. Ну, окровавленная женщина ощупью выбралась на проспект Мира, упала, и там ее кое-кто, якобы, и видел. Женщина ослепла, а банда скрылась. Банда «Черная кошка». Сибирь — 53.
Или еще рассказывали — поймали детей, подвесили в лесу, изрезали ножами и собрали кровь в колбы.
— Зачем?
— А затем, чтобы сдавать на станцию ее переливания, получая за это громадные деньги.