Все случилось среди бела дня.
Среди бела дня. Они как раз подъехали к мосту из Четсворта до Бриарглена, когда раздался страшный шум. Вальтер услышал крик возницы, громкий удар, и вдруг карета накренилась. Он хотел выйти и посмотреть, что случилось, когда послышались новые звуки – это в стенки кареты со свистом ударялись стрелы. Он мгновенно обернулся к Грете, чтобы закрыть ее, но поздно.
– Они явились, чтобы разрушить мост, – говорил Вальтер. Жуткая сцена, казалось, опять и опять проносилась перед его расширенными от ужаса глазами. – К несчастью, мы оказались там как раз, когда они этим занимались. Возница закричал на них и был убит. А перед тем, как ускакать, они осыпали нас градом стрел.
– Кто, Вальтер? Кто сотворил такое?
– Я отвез ее назад, к родителям. Я знаю, она хотела бы поехать туда. Я отвез ее, Лия. Я обмыл ее. Завернул в одеяло и держал на руках. Ее и дитя. Я держал ее два дня, а потом ее у меня забрали.
– Кто это сделал?
Вальтер услышал, его глаза снова стали осмысленными, а рот недовольно искривился, как будто упрекая, что я его не слушаю.
– Я должен идти.
– Нет, – шепнула я тихо, стараясь успокоить брата. – Нет.
Я убрала волосы у него со лба и осмотрела рану. Вальтер так и не объяснил, где поранил лоб, хотя в таком состоянии, скорее всего, и вообще этого не заметил. Вальтер отвел мою руку.
– Я должен идти.
Он попытался встать, но я решительно усадила его обратно, на тележку.
– Куда ты пойдешь в таком…
Брат оттолкнул меня с такой силой, что я упала.
– Мне нужно идти! – выкрикнул он. – В свой отряд. Я должен их догнать.
Я бежала следом, умоляя его остановиться. Я висла у него на руке, просила задержаться хоть ненадолго, дать обработать раны, постирать окровавленную одежду – Вальтер как будто не слышал. Он взял под уздцы своего коня и вывел из конюшни. Я кричала. Я цеплялась. Я пыталась вырвать у него поводья.
Наконец, он заметил меня. Повернулся, схватил меня за руки, потряс и стал кричать:
– Я солдат, Лия! Я больше не муж! Не отец! Только солдат!
Этот неистово кричащий свирепый мужчина показался мне чужаком – но вдруг он словно очнулся, прижал меня к груди и разрыдался, уткнув лицо в мои волосы. Я с трудом дышала, хватка была так сильна, что у меня чуть не треснули ребра.
Отпустив меня, он повторил: «Мне нужно идти».
А потом ушел.
И я знала, что нет ничего, что бы могло остановить его.