Гнев все еще бился у меня в висках.
– Это сделали не морриганцы!
Каден подошел ближе, на его губах змеилась недобрая усмешка.
– Правда? Мальчишка был слишком мал, чтобы определить, чей это был отряд, но он запомнил много красного – цвет Морригана.
– До чего удобно обвинять морриганских солдат: свидетелей не осталось, одни детские воспоминания о красном цвете. Хочешь найти виновных? Поищи среди своих кровавых дикарей – кровь, которую они проливают, тоже красная.
– Погибают невинные, Лия. Со всех сторон, – крикнул он. – Пора к этому привыкнуть. Высунь, наконец, свою королевскую голову из-под мышки и начни ею думать!
Я остолбенела и не могла вымолвить ни слова.
Каден затряс головой и вцепился руками в волосы.
– Прости. Я не должен был это говорить.
Он постоял, изучая пол, а потом поднял голову и посмотрел на меня, обуздав свой гнев, снова до безумия спокойный.
– Но ты сильно осложнила дело. Теперь труднее будет обеспечивать тебе безопасность и удерживать Малика.
Я всплеснула руками в притворном ужасе.
– Тысяча извинений! У меня не было намерения усложнить жизнь тебе, а для меня все и так легко и безоблачно! Настоящие каникулы, правда?
На последних словах голос у меня задрожал, а на глаза навернулись слезы.
С тяжелым вздохом Каден подошел ко мне.
– Дай-ка я осмотрю твои руки.
Я тоже посмотрела. Они были покрыты кровью и до сих пор дрожали.
Пальцы горели, на трех ногти были вырваны до мяса, а на левой руке два пальца – видимо, сломанные – уже распухли и посинели. Я изодрала Малика и остальных так, как будто мои пальцы были из закаленной стали. Единственное мое оружие.
Я внимательно всмотрелась в лицо Кадена. Он с самого начала знал, что это они убили Грету.
– Сколько крови на твоих руках, Каден? Скольких ты убил? – Я удивилась, что не задала этого вопроса до сих пор. Он убийца. Смерть – его ремесло, но до чего же умело он притворялся.
Он не ответил, только сильнее сжал зубы.
– Скольких? – настойчиво повторила я.
– Их было очень много.
– Так много, что потерял счет.
Морщинки в уголках его глаз сделались глубже. Он хотел взять меня за руку, но я ее отдернула.
– Убирайся, Каден. Возможно, я твоя пленница, но не твоя потаскуха.
Раны от моих слов оказались глубже, чем царапины на шее. В глазах Кадена мелькнул гнев, спокойствия как не бывало. Он развернулся кругом и стремительно выскочил, хлопнув дверью.
Мне хотелось одного – упасть на пол и съежиться, чтобы занимать как можно меньше места. Но в дверь тихо постучали, и она приоткрылась. На пороге стояла Дихара. Она вошла, протягивая миску с душистой водой и плавающими в ней листьями.