Я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Нет, вообще-то я очень хорошо это умею, но иногда для лжи требуется время. Тебе ли не знать. Ты в этом настоящий мастер.
Каден долго молчал, не отвечая, а потом у него вдруг вырвалось:
– Прости меня, Лия. Я не мог сказать тебе, когда мы выезжаем.
– А также рассказать о мосте?
– Что бы это изменило? Это только осложнило бы все для тебя.
– Ты не ошибся? Ты хотел сказать, это бы все осложнило для тебя.
Он резко натянул поводья, остановив свою и мою лошадь. В глазах плескалось разочарование и злость.
– Да, – признал он. – Осложнило бы для меня. Что ты хотела услышать? Ты думаешь, что у меня есть выбор, Лия, но у меня его нет. Когда я говорил, что пытаюсь спасти твою жизнь, я не обманывал тебя.
Я понимала, что он верит в то, что говорит, но от этого сказанное не становилось для меня правдой. Выбор есть всегда. Просто иногда сделать его нелегко. Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза, но, наконец, он плюнул в сердцах на дорогу, щелкнул поводьями, и мы продолжили путь.
Долина постепенно сужалась, а через несколько миль превратилась в длинную извилистую тропу, петляющую по склону горы. Начался утомительный спуск. На одном из поворотов перед нами открылся вид, и я увидела плоскую равнину, простирающуюся насколько хватало глаз – только на этот раз нас ждала не пустыня, а степь. Зеленые и золотые травы переливались волнами под ветром.
На севере у самого горизонта я разглядела еще что-то переливчатое, но по-другому – там мерцала широкая белая полоса, похожая на дорожку полуденного солнца на море и такая же далекая.
– Заброшенные земли, – пояснил Каден. – В основном белые камни, пустая порода.
Проклятые места. Ад на земле. Я слышала о них. Правда, на большом расстоянии они не казались такими уж страшными.
– Ты бывал там когда-нибудь?
Он кивнул, потом показал в сторону других всадников.
– Не с ними. Они не станут подходить ближе. Говорят, что в заброшенных землях обитают лишь призраки тысяч измученных Выживших, которые не знают, что уже умерли, да стаи голодных пачего, которые грызут их кости.
– И таковы все северные земли?
– Почти. На эти земли не заходит даже зима. Сразу превращается в пар. Говорят, к этому привело уничтожение.
– Варвары тоже верят в историю уничтожения?
– Право знать свое прошлое принадлежит не только вам, принцесса. У венданцев тоже есть свои истории.
Тон, которым Каден сказал это, от меня не укрылся. Он негодовал из-за того, что я назвала его варваром. Но ведь он постоянно позволяет себе проезжаться по поводу особ королевской крови и бросает мне в лицо слово «принцесса», как ком грязи. Так что дает ему основания ожидать от меня другого?