С пронзительным криком я пробуждаюсь, соскакиваю с кровати и выбегаю в коридор, даже еще не сообразив толком, сплю я все еще или бодрствую. Никто не просыпается, никто не выглядывает из своих комнат. Наверное, мощная скальная порода заглушила мой крик.
Можно было бы зайти к Флинту. Он главный, он в ответе за всех этих людей, а теперь и за меня. Я бы поделилась с ним тем, что узнала. Можно было бы зайти и к Айрис, она бы заключила меня в свои теплые материнские объятия и приласкала, как любого из своего выводка второрожденных.
Но иду я к Лэчлэну. В моменты, когда испытываешь потребность в участии, меня неудержимо тянет именно к нему.
Проводя экскурсию по Подполью, он на ходу показал мне свою комнату, но зайти не пригласил. Эта комната – одно из немногих жилых помещений в верхнем ярусе. Взбегая по лестнице, я прикидываю: если бы власти Эдема обнаружили это место и организовали атаку, Лэчлэн оказался бы первым на линии огня. Разумеется, первым же он на огонь и ответил бы. Зная его (а, как ни странно, мне кажется, что так или почти так оно и есть), могу предположить, что, выбирая жилище, он имел в виду и то, и другое. Он сделается щитом либо жертвой во имя беззащитных второрожденных, на чьей защите он стоит здесь, внизу. Он сделает все, что от него требуется.
Я барабаню кулаком в дверь. Для вежливого стука мне сейчас явно не хватает самообладания. Почти мгновенно дверь слегка приоткрывается, но появляется не его лицо, а дуло винтовки, за которым едва заметно поблескивает прищуренный глаз.
Его первыми словами были:
– Что-нибудь не так? – Он открывает дверь еще на дюйм и заглядывает мне через плечо – нет ли там какой-нибудь угрозы.
– Я… Мне приснился страшный сон, – говорю я.
Лэчлэн заметно успокаивается, а мне, судя по его виду, кажется, что я его немного разочаровала. Наверное, он подумал, что с такой ерундой я как-нибудь сама должна была справиться. Пока он не подозревает, что дело обстоит гораздо серьезнее, – страшный сон про ужасную правду.
Он со вздохом распахивает дверь.
– Заходи. Я все равно не сплю.
Не знаю почему, но я ожидаю увидеть аскетичную, почти свободную от мебели комнату: только голые стены и оружие. Но ничего подобного. Вешалки с одеждой уже сами по себе выглядят чуть ли не как украшение. Я догадываюсь, что это костюмы, которые он надевает, чтобы свободно ходить по городу. Господствуют яркие цвета, характерные для внутренних кругов; впрочем, кое-где их приглушают различные комбинезоны, какие носят, практически не привлекая к себе внимания, мусорщики, разносчики и другой трудовой люд Эдема. Успеваю даже заметить тряпье, в котором он, нацепив помимо того парик и фальшивую бороду, может сойти за бродягу.