Когда в лицо мне ударяет зной пустыни, я оглядываюсь, и передо мной встает лик разрухи. По меньшей мере половина бобовых деревьев валяется на земле. Я не хочу даже задумываться над тем, что это может значить для Эдема. Башни из морских водорослей и фотосинтетические материалы, имеющиеся во всех домах, вырабатывают кислород, но достаточно ли этого? Не задохнется ли Эдем без этих бобовых растений?
Я улавливаю какое-то движение в дальнем углу обширного бурелома. Двоим зеленорубашечникам удалось пролезть сквозь брешь в стене, и теперь они пытаются выбраться из завала стволов и ветвей. Не знаю уж, радоваться этому или огорчаться. Я думаю о том парне, что взывал к своей матери, и меня тянет броситься к тем, кто уцелел, убедиться, что с ними все в порядке, посмотреть, не могу ли я помочь выручить их товарищей.
Но я остаюсь на месте. Потому что мир устроен иначе, и люди тоже мыслят иначе. Мы не альтруисты. Человеческие особи сражаются, убивают, выполняют приказы, и единственный способ уцелеть – быть таким же, как другие, только хуже. Никто не просит о помощи, и никого не интересует, все ли со мной в порядке. Мы не находим общего языка перед лицом этого страшного землетрясения. Мы просто продолжаем сражаться, убегать, бить, убивать.
По мне открывают огонь, и я бросаюсь в пустыню. Больше податься некуда.
Сколько помнится, пустыня – это ад. Жар ударяет мне в лицо, словно от взрыва. Каждый вздох опаляет легкие, но я упорно продвигаюсь вперед, потому что зеленорубашечники все стреляют и стреляют. Не понимаю, почему они думают о долге в такой момент, когда земля в буквальном смысле уходит из-под ног. Может, упрямство объясняется тем, что они думают, будто я виновна в гибели их товарищей? И все равно не надо им преследовать меня и стрелять. Ведь это не я принуждаю их к этому. Неужели они не понимают, что можно просто остановиться?
Они могут, но я – нет. Мне приходится бежать, все глубже погружаясь в жерло этой раскаленной печи, потому что они изо всех сил стремятся покончить со мной, по причинам, никому из нас до конца не понятным.
И вот приближается зона нанопеска.
Теперь, когда я знаю, как они выглядят, мне нетрудно их различить. Легкое мерцание позволяет отделить их от желтого цвета песка обычного. Вот пятно позади меня, еще одно – слева. Кажется, и впереди тоже, хотя точно сказать трудно. Эти пятна передвигаются со скоростью человека, идущего быстрым шагом, скользя по морю песка прямо в моем направлении. Колебания почвы на миг утихают, что дает возможность идти быстрее, обгоняя «лужицы» нанопеска. Но теперь их больше, две надвигаются справа, и становится понятно, что, как ни старайся, жар скоро заставит замедлить шаг. И тогда они окружат меня, и поглотят.