– Ну, словом, ему пришлось отвлечь бота в надежде на то, что тому не удастся как следует сканировать тебя. А начальник настолько разозлился на него, что в наказание на шесть недель перевел на дежурство во внешний круг. Что обернулось большой удачей.
– Да уж, если бы Грач не вырубил сегодня своего напарника, меня бы пристрелили.
– Мой брат – хороший человек. Зеленорубашечником он стал, чтобы… выручить меня. Я едва не проговариваюсь, что обратила внимание на его заминку, и вижу, что есть вещи, о которых он предпочитает умалчивать, но вовремя прикусываю язык и перевожу разговор на другую тему.
– Не могу заставить себя поверить, что и впрямь смотрю на второрожденного. Конечно, я всегда предполагала, что я – не единственная, есть и другие, но никогда не рассчитывала встретиться с кем-нибудь из них. И сколько же в городе таких, как мы?
– Не знаю. – Он пожимает плечами и, не давая мне поинтересоваться, видел ли он других второрожденных, спрашивает сам:
– Как ты забралась так далеко от дома?
Легкая тень подозрения.
– Вы что, знаете, где я живу?
– В одном из внутренних кругов, надо полагать. Именно там Грач наткнулся на тебя. Или ты на него.
Я не могу сдержать улыбки, а его ответная улыбка заставляет меня покраснеть. Не могу оторваться от его глаз. Он такой же, как я! Знакомство с Ларк – это потрясающе, но тут что-то совсем иное. Как если бы я обрела семью. Родных людей. Самое себя, в конце концов.
– Ты куда направлялась, когда зеленорубашечники засекли тебя? – настойчиво расспрашивает он.
Я открываю рот, чтобы ответить, но что-то удерживает меня от откровенности. Меня захлестывает неведомое, удивительное чувство товарищества, мне хочется ему верить, но в то же время я понимаю, что вызвано оно, это чувство, лишь тем, что он тоже – второрожденный. Или кажется им. Все случившееся сделало меня подозрительной. Я видела человека с глазами змеи. И если возможно такое, то почему бы Лэчлэну не надеть контактные линзы, делающие его похожим на второрожденного? Что, если все это – ловушка?
– Просто на разведку вышла, – уклончиво говорю я. – Села на автолуп, заблудилась, ну и… оказалась здесь.
Он кивает, но не факт, что верит мне.
– В городе таким, как мы, непросто.
– А как вам удалось продержаться так долго? – спрашиваю я. – Вы с семьей живете?
Он прикусывает губу, и от этого неожиданно становится гораздо моложе на вид.
– Нет. – В коротеньком этом слове заключена целая жизнь.
– Расскажите, – мягко прошу я.
Он начинает говорить, и к концу рассказа к глазам у меня подступают казавшиеся давно выплаканными слезы.