Привели к дому Шутова бывшего председателя сельского Совета, пенсионера Максима Владимировича Лошакова. Он схода избежал, намеренно остался сидеть дома. Его избили, притащили к офицеру. Офицер вынес приговор. Нервный молодой человек перевел. Лошакова стали вешать. Максим Владимирович хотел что-то сказать, но его стукнули прикладом карабина, он потерял сознание. Тело Лошакова подтащили к дереву, накинули веревку на шею да так прямо с земли и подтянули. Запретили снимать в течение трех дней.
На этом же сходе объявили о том, что кроме старосты отвечать за порядок в Малых Бродах будут три полицая: Колька Лысуха, Ванька Рыков, Митька Стрельцов. Лысуха местный, его каждый знает. Мать, у него померла пять лет назад, отец повесился за год до войны. Три года Колька пропадал где-то, теперь объявился. Мордастый, красный, злой. Это он Лошакова прикладом ударил. Рыков и Стрельцов из Глуховска. Их деревенские видели впервые. Но это ничего не значило, старосту, Лысуху, этих двоих надлежало приветствовать низким поклоном и шапку снимать. Так сказал переводчик. Сам ли придумал от старания или как — неизвестно, ясно одно: новая власть, новые порядки, придумано унижение, через которое предстояло пройти.
Вечером отряд укатил в город. Утром следующего дня к дому Шутова вышел из леса молоденький красноармеец. Из новобранцев, судя по всему. Гимнастерка на нем сидела мешковато, пузырилась, обмотки накручены кое-как. Чувствовалось, боец не успел привыкнуть к форме. Худой до звона, он окликнул слабым голоском Шутова. Староста глянул, подошел к бойцу. Красноармеец попросил хлеба. Шутов выбил у бойца винтовку, повалил его на землю, скрутил ему руки. Притащил к дому. Стал запрягать коня, чтобы самому отвезти красноармейца в город. Боец понял, к кому он попал. «Дяденька, не отдавай меня немцам», — молил он. Шутов поднял бойца, взвалил на телегу. Красноармеец продолжал просить, чтобы Шутов не выдавал его. Светловолосый, выгоревший до такой степени, что бровей не различить, красноармеец таращил васильковые глаза на старосту, плакал, повторяя одну и ту же фразу: «Дяденька, не отдавай меня немцам». Нос у него распух. Ударил ему по носу Шутов, когда вязал. На губах запеклась кровь. Женщины, видевшие все это, пытались усовестить Шутова, староста озлился. Женщины хотели было отбить паренька, бросились к телеге, на помощь старосте подоспели полицаи. «Дяденька, не отдавай», — молил боец. «Шелудивый пес тебе дяденька!» — взревел Шутов и еще раз наотмашь ударил бойца.
История эта имела продолжение. Женщин, которые пытались отбить красноармейца, староста приказал выпороть. Глумились над ними вечером, когда Шутов вернулся из города. Шутов для этой цели широкую лавку самолично сколотил. Женщин раздевали, привязывали к лавке вожжами, били. Не посмотрели, что женщины в возрасте, специально позору предали.