Огонь разведчики не открывали. Речкин отдал должное выдержке Козлова. Рано. Если немцы идут в обход островка, то и стрелять пока нечего, пусть как можно больше их увязнет в болоте. Здесь не земля под ногами — топи. Рывка не сделаешь даже в том случае, если приблизишься на бросок гранаты.
Болотная жижа доходила старику до пояса. Он сделал еще шаг, припал, выпрямился, промерил шестом дно. Справа, слева, перед собой. Пристально, как показалось Речкину, посмотрел на остров. Пошел. Еще раз припал, но не шлепнул, как обычно, шестом по поверхности болота, припал и пропал, скрылся в болотной жиже. Произошло это в мгновение, Речкин не мог осознать, куда девался старик. Лейтенант разглядывал и разглядывал через окуляры бинокля то место на болоте, на котором только что маячил старик, видел лишь хилые тростинки, шест, пузыри — и ничего более. Когда же чуть приподнял бинокль, увидел Волуева. Тот пятился, разворачиваясь. Оскользнулся. Пытался ухватиться за своего помощника. Степан Сыч, как назвал его Галкин, резким ударом отбил руку Волуева. Начальник полиции стал крениться, балансировать руками. Пытался установить равновесие. Это ему не удалось. Он вывернулся. Падая, выстрелил в Сыча. Сыч схватился за грудь. Ткнулся перед собой на то место, где только что стоял Волуев. Голова Сыча тоже скрылась в болотной жиже. Пропал и Волуев. Речкин увидел кисть его руки с пистолетом, но и эта кисть пропала из поля зрения.
Так бывает ночью при неожиданной вспышке света. Видится четко, контрастно.
В одно мгновение паника охватила полицаев, затем и немцев. Они разворачивались, хватались друг за друга пытались бежать. Страх отпечатался на лице каждого Любой ценой выбраться из болота, выжить. Крепкие отталкивали тех, что послабей. Рослые подминали тех, кто пониже. Гибли те и другие. Соскальзывали с кромки. Проваливались в трясину. Пытались плыть и тоже гибли Паники добавили выстрелы Козлова и Асмолова. Причем ударили разведчики прицельно, били короткими очередями в дальний край вереницы, отсекая тех, кто пытался уйти из зоны досягаемости огня.
Ответных выстрелов не было. И немцы, и полицаи топили друг друга, болото заглатывало их по одному, группами. Все они барахтались так, будто кромка, по которой они двигались, неожиданно ушла из-под ног. В разных местах болота над поверхностью вскидывались только руки. Растопыренные пальцы хватали воздух. Со стороны топей неслись крики, дробь коротких очередей двух автоматов, и длилось это недолго. В считанные минуты над болотом повисла тишина, сопровождаемая погребальным гулом самолета-разведчика, самолета-наводчика, все той же «рамы». Речкин всматривался в поверхность болота, видел только пузыри на разводах воды.