Та же неведомая сила, что остановила его при виде раздавленного бойца, вновь парализовала Рябова. Он так и стоял, не в силах сделать шага, предпринять хоть что-то, чтобы спастись. Тело схватило судорогой. Оно как бы закаменело. Беззвучно открывался и закрывался рот. Рябов напрягся так, что, казалось, оборвутся жилы. Сделал один полушаг, другой. Стал пятиться. Над ухом совсем рядом громыхнул выстрел. В черном проеме пропали глаза. Танк круто отвернул в сторону. Мчался, перерезая путь еще одной машине, сближаясь с ней, ударив наконец ее в борт, отчего тараненый танк накренился, чуть было не опрокинулся, но устоял. И все-таки правая гусеница у него размоталась, он стал кружиться, словно смертельно раненный зверь, сзади, из моторного отсека, пополз черный дым.
В следующий миг Рябов получил удар в ухо. На ногах, однако, устоял. Обернулся. Увидел старшину Колосова с перекошенным от злобы лицом, рот его, выплевывавший матерные слова. Эти слова доносились до Рябова будто издали. «Раззява, туды-т твою мать, куда бежишь? Стоять!» Старшина кричал еще что-то, но это что-то неслось уже мимо Рябова. Он увидел, как из протараненной машины стали выскакивать танкисты, как падали они, сраженные пулями. Увидел того черного на танке, видимо офицера, который только что возвышался над люком, фотографируя, оскалив в старании рот. Теперь он безжизненно обвис, свесившись с башни, выронив из рук болтавшийся у него на ремешке фотоаппарат.
При виде дымившегося танка, убитых танкистов Рябова охватило дикое злорадство. Он стал стрелять. Он уже понял, что удачный выстрел старшины, поразивший водителя грозной машины, спас его от неминуемой гибели. Старался стрелять прицельно. Не слушались руки. Мушка не совпадала с прорезью прицела. Но он старался, вместе со старанием возвращалось спокойствие.
Оглядывая поле, Рябов понял, что не все бойцы поддались панике. Одни — стреляли, лежа в траве. Другие высились над нею, стреляли, припадая щеками к ложам винтовок, тщательно целясь с колена или стоя, как на тренировках, били, судя по всему, в смотровые щели танков. Какой-то смельчак забрался на танк, лег на броню, пихал что-то в смотровую щель. Танк крутился, раз гонялся, резко останавливался на ходу. Водитель, видимо, пытался сбросить бойца с машины. Поединок заметили гитлеровцы. Может быть, они связались друг с другом по рации. Немцы расстреляли бойца из пулемета, тот скатился с брони. Танк в это время пятился назад, вращая башней с орудийным стволом. Танк пятился от упавшего мертвого или тяжелораненого бойца.