Когда Грейси и Роман сели в лимузин, который прислал за ними Саттон, они опаздывали уже очень сильно. На улице было холодно и ветрено, да к тому же еще начал идти снег, дороги стали скользкими, и им пришлось ехать медленно.
Но в конце концов они добрались до поместья, лимузин остановился у крыльца, и слуга открыл дверцу.
Они вошли в фойе, украшенное бело‑розовым тюлем и цветами в тон.
— Ого, — прошептал Роман, — сколько розового.
Грейси игриво толкнула его локтем.
Первым человеком, которого она увидела, скинув пальто на руки прислуге, оказалась ее мама.
Селеста тоже их заметила и окинула Романа холодным взглядом.
— М‑да, — протянул Роман, — она явно мне не рада.
Грейси спрашивала себя, как мама отнесется к их с Романом воссоединению. Теперь она точно знала — не слишком хорошо.
— Дай мне пару минут, я поговорю с ней, — попросила она Романа.
— Принести тебе чего‑нибудь выпить?
— Пока не надо. Мне лучше с этим не торопиться.
— Не больше четырех бокалов? — поддразнил ее Роман.
Грейси рассмеялась:
— Ну, может быть, не больше пяти.
Роман направился в большой зал к бару, а Грейси пересекла фойе. Мама крепко обняла ее и поцеловала в щеку. Селеста всегда была красивой, высокой и стройной, но сегодня она прямо светилась.
— Мам, ты отлично выглядишь!
— И чувствую себя отлично. А ты у меня просто красавица. Это платье из твоей коллекции? Очень симпатичное.
— Да, из моей. Ты уже видела Нору?
— Да, я к ней поднималась для фотографий. Ах, Грейси, какое у нее платье! Ты просто превзошла саму себя! Оно восхитительно. А у Евы — боже мой! — тоже чудесное. Я тебе уже говорила, какая ты талантливая и как я тобой горжусь?
— Пару раз, — улыбнулась Грейси. Мама воспитала ее независимой и самостоятельной, всегда поддерживала больше всех. Частично, наверное, потому, что за саму Селесту все решали родители. Именно по их желанию она и вышла за Саттона.
— Как твоя поездка? — спросила Грейси.
Мамины глаза тут же засияли.
— Прекрасно! Это было как раз то, что нужно.
— Ты выглядишь очень довольной.
Мама ответила, лукаво улыбаясь:
— У меня есть на это причина.
Не может быть…
— Мам, ты кого‑то встретила, да?
Улыбка не померкла, и это тут же выдало Селесту с головой.
— Он итальянец. На десять лет моложе меня. А каков он в постели!
Она замахала на себя ладонями, как будто ей стало жарко, и Грейси еле справилась с желанием заткнуть уши. Но видеть мать счастливой было очень приятно. В шестьдесят Селеста все еще оставалась молодой и энергичной.