Через тьму в ее душе вдруг пробился луч солнца. Грейси подумала о том, как Роман заботился о ней и защищал ее, когда думал, что ее жизнь в опасности.
— Он любит тебя, Принцесса. Разве ты не видишь? Он сделал то, что должен был, зная, что может потерять тебя навсегда, когда ты узнаешь правду. Но ему пришлось так поступить.
А она даже не позволила ему все объяснить! Так замкнулась в собственной боли, что не нашла в себе сил выслушать.
— Откуда ты все это знаешь?
— Он рассказал мне в четверг.
Грейси удивленно моргнула. Роман доверился Саттону? Своему смертельному врагу? Слишком невероятно, чтобы поверить. И если он действительно так поступил, чтобы защитить ее…
Саттон сжал ее руку:
— Поговори с ним, Грейси.
— Что, если он не захочет со мной говорить?
— Захочет.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю. Я понимаю, что всегда ожидал от тебя слишком многого, но теперь, в последний раз, я тебя прошу — сделай это ради меня.
— Что, папочка?
— Просто поверь мне.
Саттон произнес эти слова с такой любовью в глазах, что Грейси просто не могла ответить ему «нет».
После свадьбы в течение пяти дней Роман маялся в персональном аду, который создал собственными руками. Он не ел и не спал. Не выходил на работу. Лишь бродил по дому, пытаясь найти способ все исправить.
Очевидно, теперь между ними все кончено. Она даже не позволила ему объясниться, и Роман ее в этом не винил. С чего бы ей позволять?
Нужно отправить Грейси ее вещи… Но Роман не мог заставить себя этим заняться. Все оставалось так же, как и когда Грейси была тут. Каждый дюйм пространства собственного дома напоминал Роману о ней. Она оставила свой след повсюду. Без нее этот дом уже даже не казался ему родным.
Однако главное — Грейси в безопасности, и следствие ее не коснется. Хотя бы это ему удалось.
Около двух часов раздался звонок в дверь. Открыв, Роман подумал, что у него галлюцинации из‑за недостатка сна. На крыльце стояла Грейси. Ошалевший Роман смог выдавить из себя только:
— Ты приехала за вещами?
Внезапно Грейси бросилась к нему в объятия, обвила руками шею. Но он впал в такой ступор, что даже не обнял ее в ответ.
Придя в себя через несколько мгновений, Роман уткнулся лицом в мягкие волосы и вдохнул ее запах.
— Прости меня, — пролепетала Грейси. — Мне так жаль!
Ей жаль? Бред какой‑то. Наверное, он неправильно расслышал.
Роман отстранил ее от себя и ошеломленно выдохнул:
— Что?
— Прости меня…
— При чем тут ты? Прощения должен просить я. Я тебе солгал.
— А я тебя любила и доверяла тебе, а потом даже не дала возможности объясниться. Я так обиделась и разозлилась, что думала только о себе. Мне и в голову не пришло, как ты рисковал, чтобы меня защитить. Я даже не смогла сама понять, что сделала что‑то не так. Только разговор с папой открыл мне глаза.