Он говорит: «Еще три дня. А потом чтоб духу твоего тут не было, понял?»
И снова оседлал свой танк. Я и сам, еще раньше, решил как можно скорее добить распылитель, но три дня — это уж в обрез. Я не хотел перед самым концом рисковать и потому решил не филонить. Заремба ведь наверняка через сутки объявится и все пронюхает. Или Адди. Как-никак, а я был триумфом его идейно-воспитательной работы. Я хотел доделать распылитель, шваркнуть его Адди на стол, а потом смотать удочки в Миттенберг, даже, может, училище закончить. Вот до чего я дошел. Не знаю, понятно ли вам, старики. А может, у меня просто муторно на душе было из-за рождества. Я, правда, не такой уж был любитель всяких рождественских слюней: «Тихая, святая ночь»[8] елочки, прянички. Но все-таки муторно как-то было. Наверно, поэтому я сразу пошел на почту поглядеть, нет ли чего-нибудь от Вилли. Обычно я ходил туда только после работы.
У меня внутри так и екнуло, когда я увидел в ящике письмо от Вилли со штемпелем «Срочное». Разорвал конверт — и где стоял, там и сел. Самое важное в письме было вот что: «Делай со мной что хочешь, но я больше не мог. Я сказал твоей матери, где ты. Так что не удивляйся, если она заявится».
Письмо шло два дня. Я знал, что мне делать. Я тут же пулей назад. Если бы она выехала из Миттенберга утренним поездом, то была бы уже здесь, считая и время на дорогу от вокзала. Значит, я еще имел шанс — до вечернего поезда. Я накупил охапку пакетов с молоком— молоком проще всего наесться — и заперся в своей берлоге. Окна все завесил. А на двери снаружи записочку прикрепил: «Скоро вернусь».
На всякий случай. И на тот тоже, если еще один идиотский бульдозер раскатится, подумал я. И сразу набросился на распылитель. Я вкалывал как одержимый, идиот.
— В понедельник, за день до рождества, он не явился на работу. Мы не очень на него разозлились. День был прекрасный, и его можно было бы хорошо использовать, но годовой план мы давно уже выполнили и перевыполнили. А кроме того, Эдгар в первый раз прогулял — с тех пор как мы его снова взяли к себе в бригаду.
Это-то мне и помогло — или уж не знаю, как тут сказать. И это, если прикинуть, единственный из моих расчетов, который оправдался. Например, я уже не понимаю, почему я был так уверен в своем распылителе. Но я на самом деле был уверен, как никогда. Эта идея с гидравлическим давлением — логичней я даже и представить себе не могу. Ведь капельный туман от сжатого воздуха получался. Обеспечь нужное давление без посредства воздуха — и машина готова. Самое идиотство во всем этом — что мне просто не хватало времени изготовить форсунку нужного размера. Значит, надо ждать конца рабочего дня, лучше всего дотемна, а потом спереть ее у Адди. Его распылитель валялся, списанный, под нашим фургоном. Следующая проблема — обеспечить необходимую мощность для обоих цилиндров. К счастью, мне удалось раздобыть электромотор на целых две л. с. Пришлось еще снижать ток. Не знаю, представляете ли вы себе, что могут натворить две л. с., если их с цепи спустить. И, может, кто-нибудь из вас думает, что это все игрушки были. Хобби. Так вот это — чистейшая чушь. Заремба верно сказал: удайся эта штука, она стала бы настоящим триумфом — ив техническом и в экономическом смысле. Вот примерно как в свое время передняя передача у автомобилей, если кому это понятно. И даже, пожалуй, ступенькой выше. Тут ты сразу прославился бы — во всяком случае, в профессиональном мире. И уж так мне хотелось шваркнуть ее Адди на стол и сказать: «Вот нажми на эту кнопочку».