— Почему ты ушла из Университета Брауна?
После тех откровений, которыми он с ней поделился за ужином, было бы невежливо ему не отвечать.
— У меня не было выбора — мать отказалась платить, потому что я больше не хотела специализироваться в английской литературе.
— Но почему? Ты же всегда хотела быть писательницей.
— Ну да, — с горечью сказала она. — Я хотела писать сценарии об историях любви, но разве можно писать о том, во что больше не веришь? А что касается сценариев, на моем курсе не было ни одной девушки, которая не мечтала бы о том же самом. И тогда я решила вместо этого заняться бизнесом. Тогда я понятия не имела, какого рода, но я точно знала, что хочу быть сама себе хозяйкой.
— Почему твоя мать была против?
— Единственное, чем она во мне гордилась, — это успехами на литературном поприще. Я с восьми лет выигрывала литературные конкурсы, и она хотела, чтобы я продолжала заниматься именно этим. — Элизабет до сих пор было противно об этом вспоминать.
— А твой отец не мог тебе помочь?
— Нет. Он тогда только-только женился повторно, и ему было не до меня. — Элизабет взглянула на Ксандера в упор. — Так что не у тебя одного равнодушные манипулятивные родители.
— Да уж.
За время разговора они замедлили шаги, и расстояние между ними сократилось. Ксандер случайно коснулся ее рукавом, и тело Элизабет охватил жар.
— Неудивительно, что ты забыла о нашем браке, — произнес Ксандер.
Элизабет отступила в сторону, чтобы отдалиться от него:
— Не могла даже представить, что с этим могут возникнуть проблемы.
Впереди показалась его вилла. Они в молчании прошли мимо ограды, ограничивавшей частную территорию, и зажглись фонари. Элизабет поспешила к двери, но она не знала цифрового кода, так что ей пришлось отступить в сторону. И она оказалась зажатой между перилами и телом Ксандера.
Он смотрел на нее так, словно хотел съесть ее живьем. Затем наклонился и коснулся ее губ. Немного отстранился, чтобы снова взглянуть ей в лицо, а затем притянул ее к себе. Их поцелуй был исполнен такой страсти, что у нее подкосились ноги, и она обвила его руками, чтобы не упасть.
Все было как раньше — его движения, ее реакции… Она чуть не расплакалась, когда он запустил пальцы в ее волосы тем же жестом, что и десять лет назад.
И тут дверь распахнулась.
— Так вот чем ты занимаешься вместо того, чтобы присматривать за ребенком!
В дверях стояла высокая и угрожающая фигура, напомнившая Элизабет Мортицию Адамс[3], только с обрезанными волосами. Судя по всему, это и была мать Ксандера.