Да, узнав новость об её временном отстранении и разобравшись с похитителями Андре, я действительно предпринял несколько неудачных попыток связаться с ней, однако телефон девушки молчал, а на письма она мне не отвечала. Когда же я обратился в ректорат, попробовав изобразить из себя «оскорблённую невинность», ведь именно я фигурировал в предъявленных юной учительнице обвинениях, а потому как я считал – имел определённое право голоса, меня вежливо попросили не лезть не в своё дело. Мол: «Когда будет нужно, вас молодой человек обязательно спросят! А покуда, покиньте, пожалуйста, помещение».
Сафронов же, к которому я после этого обратился напрямую, тот и вовсе заявил мне, чтобы я не лез в это дело, потому как это разборки между Федосеевыми и Афросьевыми. А если я буду шибко отсвечивать, то у меня непременно возникнут проблемы с Савелием «Мрачным», а подобного он допустить не может.
Я тогда правда вспылил, заявив, что это они уже втянули меня в свои разборки и что если «Мрачный» имеет что-то мне сказать, то я всегда готов ему ответить. Ректор только тяжело вздохнул, и словно малому ребёнку, на пальцах объяснил, что: во-первых, с Савелием мне сейчас не тягаться, а во-вторых, юристы Афросьевых сразу же повернули дело так, будто они в первую очередь заботятся именно обо мне, простом, деревенском пареньке, с уникальными возможностями которого по приказу Федосеева-старшего, решила охомутать его хитрая великовозрастная воспитанница из младшей семьи. Воспользовавшись своим положением учительницы.
А потому моё личное мнение в данный момент мало кого волнует, как, впрочем, и то, что происходило там на самом деле. Выдвинутые обвинения по сути абсурдные и беспочвенные, а потому развалятся в скором времени сами собой как карточный домик, потому как временное отстранение Марины призвано в первую очередь решить некоторые проблемы подковёрной межродовой борьбы. А так как я для защитников моей чести – никто и звать меня никак, в первую очередь из-за своего неблагородного происхождения, то любые мои активные действия, нанесут серьёзную обиду Афросьевым, что очень болезненно может воспринять Савелий «Мрачный». Так что мне лучше всего в это дело просто не лезть.
«Что-ж… – немного мстительно подумал я, открывая чистый бланк „нового письма“ и вбивая в строку „Кому“, адрес почты Фёдора Игнатьевича, к которому Его Величество приказал обращаться возникни у меня необходимость в квалифицированной юридической помощи. – Вот теперь господа хорошие мы с вами и прободаемся. Весовые категории у нас пока что конечно несравнимы, но сказать, что я „простой деревенский паренёк“ вы уже не сможете! Ну а мне нафиг не сталась такая честь, как быть пешкой в ваших разборках».