…Она шла по огромной стеклянной веранде Дворца Молодости. В таинственной полумгле у самого стекла стоял горбоносый великан с копной черных блестящих волос. Он вглядывался в небо.
— Вы смотрите на звезды, как древний поэт, — сказала Дайна.
— Нет, я смотрю на звезды, как хозяин.
— Как хозяин? Почему?
— Я буду там, — просто ответил он.
Его глаза были полны холодной мысли. Он показался ей человеком с какой-то другой планеты.
— Как вас зовут? — спросил великан без улыбки.
— Дайна.
— Дайна… Хорошее имя. Давайте, Дайна, вместе махнем на звезды! Как хотите, а без вас я не полечу.
— Значит, вы не полетите никогда.
— Вы боитесь звезд?
— Нет. Я люблю Форуэллу.
— Хорошо. Тогда я остаюсь с вами. — Он посмотрел на нее так, будто вел безмолвный допрос. Он даже не позаботился узнать, понравился ли он ей, куда там, он был уверен в этом. Решено, я остаюсь.
И он остался. Вместо космонавта он стал астрономом, но более земным не сделался. «Такими людьми должна гордиться планета», — сказал Антл.
Сильные руки обняли ее плечи. Она запрокинула голову.
— Ты плачешь? — спросил Орлэ.
— Мне грустно, Орлэ! — Дайна прижалась щекой к его руке. — Мне кажется, машина подключает меня к схеме. Но я не понимаю, как это происходит.
Орлэ гладил ее волосы.
— Послушай, раб Солнца, — улыбнулась наконец Дайна, ты еще любишь свою жену?
— Люблю, Дайна. Ты для меня — тоже Солнце.
— Какое же из двух солнц ты любишь больше?
— Странно звучит: какое из двух солнц…
— Есть же где-нибудь населенная планета — и чтобы два солнца на небе? Двойные звезды, например?
— Такие планеты есть, Дайна. Но жизнь на них невозможна.
— Жаль. Жители такой планеты имели бы полное право спросить: какое из двух солнц ты любишь больше? Почему же там нельзя жить, Орлэ?
— Потому что притяжение двух солнц, направленное в разные стороны…
— Разорвало бы тамошних жителей, да?
Орлэ невесело улыбнулся.
— Он вез тебе цветы, Дайна.
— Ах, цветы… Мы идем ужинать, Орлэ? Я устала.
Во время ужина все трое молчали. Как не хватало за столом веселого старика Маумяки и молчаливого, всегда саркастически настроенного Аида! Только сейчас обнаружилось, что все они стали одной семьей. И вот — нет семьи.
За десертом Орлэ спросил как бы между прочим:
— Дайна, ты ела рыбу?
— Рыбу? — Дайна поглядела на него удивленно, и он ничего не смог прочесть в ее глазах. — Какие глупости ты спрашиваешь, Орлэ.
Это не успокоило его. Наоборот, еще больше смутило.
«Сколько лет мы вместе, — думал Орлэ, — и я не могу узнать даже такого пустяка. Не могу узнать, ела ли она рыбу. Я ничего не могу узнать!»
Дайна встала из-за стола, включила магнитофон. «Я плачу, я плачу, — вполголоса рыдал раскатистый бас, — нет жизни в разлуке с тобой…» Дайна облокотилась на подоконник и смотрела в море.