Он наклонился и поцеловал меня — в губы. Потолок поплыл надо мной.
— Давно хотел тебе рассказать… ты будешь, наверно, смеяться… — задумчиво сказал Меркулов. — Моя мама, еще когда жива была, очень любила песни Анны Герман, и я их все наизусть знал. И самая любимая была — про надежду, помнишь?..
Еще бы не помнить, Ленка постоянно меня «земным компасом» называет. Но смеяться я не собиралась.
— Так вот, я с самого детства был почему-то уверен, что мою… — он осторожно провел пальцем по моему плечу, — мою любимую будут звать именно так, и никак иначе. И никогда не мог понять, откуда такая уверенность…
Я перестала дышать.
— А вот сегодня понял, — закончил Игорь.
Обнявшись, мы долго лежали молча. Слова были нам не нужны.
— Я намереваюсь использовать тебя в своих целях, — вдруг сообщил Игорь, чуть отстраняясь.
— А разве… разве ты уже этого не сделал?
Он долго смотрел на меня, я словно купалась в его темном ласковом взгляде.
— Я не о сексе! — глаза Игоря смеялись, но тон изменился. — Нам нужно поговорить о серьезных вещах, поэтому слушай, пожалуйста, внимательно.
Я сморгнула, понемногу начиная привыкать к его манере внезапно переходить от нежностей к делам. Я лежала на кровати в помятом платье и в чулках и чувствовала себя героиней шпионского боевика, у которой личная жизнь настолько переплетена с профессиональной, что и не различишь, где работа, а где — секс.
— Я помню, — медленно сказала я, — что должна раздобыть какие-то секреты Борицкого, чтобы ты смог воцариться в «Аяксе».
— Да, но я хочу, чтобы ты поняла — это все очень серьезно. Мне кажется странным то, что происходит, — быстро заговорил Меркулов. — До недавнего времени шеф считал научную деятельность центра второстепенной, хотя и ссылался на нее при каждом удобном случае. От лабораторных исследований и в самом деле до сих пор было немного проку. В основном мы занимались тестированием новых лекарств совместно с немцами, да еще какими-то малозначительными разработками. Про СПИД я говорил, проект совершенно бесперспективный…
Я буду «своей среди чужих».
— …Зато сейчас господин Борицкий приватизировал львиную долю формально вверенных мне лабораторий и что-то там химичит тайком, — снова взметнулся огонь зажигалки, на мгновение я прикрыла глаза. — Вернее — его ребята, сам он появляется у нас редко. Поэтому я считаю, что в интересах нашего общего дела необходимо узнать, во что он там влез, пока еще не поздно.
А «партийная кличка» моя будет: Надя Шарп, от английского sharp, что значит проницательный, крутой, хитрый, энергичный.
— Полагаешь, он может подставить центр? — удивилась я.