Это был последний шанс. Он его не упустил. Доли секунды хватило ему, чтобы одним прыжком настичь ее и, повалив на пол, выбить из рук оружие. Пистолет отлетел в сторону. И они сцепились, точно два дикаря.
Только сила. Сила и ярость. Первобытная схватка не на жизнь, а на смерть.
Трини дралась, как раненый зверь, царапалась и кусалась. Брендон же стремился в первую очередь завладеть оружием. Очень скоро он стал ее одолевать. В эту минуту Брендон О’Брайан, может быть, впервые от души возблагодарил Господа за то, что родился мужчиной и при равных прочих перевес на его стороне. Наконец, заломив ей руки, Брендон дотянулся до пистолета. Но силы одной руки не хватило — Трини вывернулась и, выдрав ему ногтями кусок кожи на лице, отскочила в сторону.
Теперь роли поменялись: он целился в нее.
— Ты не выстрелишь, ублюдок! — заорала Трини, прижимаясь к стене. — Не посмеешь! У меня дети! Дети!
— Поэтому можно убивать чужих?
— Я не виновата: малявка и так одним глазом смотрела в могилу!
Брендон сразу представил застывшее личико Аманды, инеем припорошенные реснички и… спустил курок.
Трини покачнулась и рухнула на пол. Грохот ее падения до боли вдавил барабанные перепонки Брендона.
Он медленно опустил руку. Отдача от выстрела тяжестью отозвалась в плече, по которому до этого пришелся удар металлической банки. По расцарапанной щеке струйками текла кровь.
Брендон стоял, оглушенный несовместимостью охвативших его чувств.
Ужас и удовлетворение…
Он только что убил человека… Женщину. Хладнокровно, в здравом уме и памяти.
Ужас от содеянного и удовлетворение от сознания выполненного долга. Два этих чувства схлестнулись в нем, сжимая душу. Ведь то, что он сейчас совершил, — это же чистой воды месть! Но Брендон понимал, что месть эта и есть утверждение Высшей Справедливости и что она праведнее самого легитимного[36] суда и убийства по приговору.
Не было в нем сейчас ни следа жалости или раскаяния — ничего!
«В точности, как у Стивена когда-то… — подумал Брендон. — Теперь мы, наконец, сравнялись: так же как и он, я побывал на краю смерти и… убил…»
«…Убить легко… труднее то, что до этого и что после… а убить… легко…» — слова эти он слышал давным-давно от своего друга.
Только теперь Брендон по-настоящему осознал их смысл.
«Так что же я чувствовал, о чем думал в ту минуту?» — спросил он себя.
Да ни о чем. Просто действовал. Без сомнений, без дрожи в руках. Будто шел к заданной цели.
«Предначертание судьбы… Я его исполнил», — мысли эти шквалом пронеслись в голове и схлынули разом. Осталась лишь одна: «Я не тот, что прежде… Теперь я — человек, убивший другого человека…»