Эйбл с улыбкой посмотрел ей вслед.
Через минуту дверь снова открылась.
— У меня к тебе еще… ммм… скажем так, задание. — Лиззи вышла на веранду и замолчала, многозначительно глядя на Эйбла. Тот был весь внимание. — Можешь достать мне… спидбол?[38] — выпалила она. — Ну… или крэк[39] на худой конец? Хоть немного?
Эйбл округлил глаза:
— Зачем?! Зачем тебе наркотики, Лиззи?! Послушай: не делай этого — даже один раз может все испортить.
— Ты-то почем знаешь? Пробовал уже? — отрезала Лиззи. — Я же не спрашиваю тебя, зачем ты каждое утро мастурбируешь в туалете.
Лицо Эйбла залила краска:
— Неправда!
— Ладно, я пошутила. И потом, мне восемнадцать уже будет, сама знаю! Да и кто тебе сказал, что это для меня… — хитро улыбнувшись, добавила она. — Так ты сможешь достать?
Эйбл медленно покачал головой.
— Ну и хрен с тобой! Обойдусь… Слышал, что Кейн отчебучил на прошлой неделе? — резко переменила она тему. — Совсем распоясался!
— Да, — кивнул Эйбл. — Но меня он больше не колотил…
— И не будет, — хмыкнула Лиззи. — Мерзкая сволочь! Он и дальше по головам пойдет — еще увидишь!
— Зачем ты так?
— Защищай-защищай своего братца! Видно, мало ты от него получил.
— Я не то хотел сказать… — Эйбл опустил глаза. — Ты замечаешь только отрицательные его стороны. А в людях и плохое, и хорошее — все вперемешку.
Лиззи пожала плечами, и оба на некоторое время замолчали.
— А как-то в детстве был случай, — снова заговорил Эйбл, — Кейн спас мне жизнь… ты, наверное, помнишь? — Лиззи покачала головой. — Мы отдыхали на озере, купались, и я вдруг хлебнул нечаянно воды и стал тонуть. Кейн схватил меня за руку и вытащил на берег, хотя сам тогда плавал не лучше меня.
— Ты до сих пор ему за это благодарен? — съязвила Лиззи.
Эйбл опустил голову, чуть усмехнулся:
— Не знал, что ты такая максималистка.
— Да, вся в отца! Все так считают, — хвастливо бросила Лиззи. — Хотя… помню я его смутно — мне было всего три года, когда его убили.
— Разве его убили? — удивился Эйбл.
— Да, так мама говорит. Правда, официальная версия другая, но мама почти уверена.
— Мою родную мать тоже, кажется, убили… — тихо произнес Эйбл.
— Ой, ну все, я пошла! Не по душе мне такие разговоры! — бросила Лиззи, снова исчезая в дверях.
Лиззи давно ушла, но Эйбл все смотрел в ту сторону и никак не мог сосредоточиться.
Его легко было отвлечь и никогда — заставить делать что-то по принуждению. У парня постоянно так случалось: то он жадно хватался за карандаши и кисти и несколько месяцев кряду рисовал много и самозабвенно, то вдруг забрасывал все, погружаясь на неопределенное время в откровенное ничегонеделание. Ему требовалась какая-нибудь встряска, чтобы вновь пробудилась его творческая энергия. Это могла быть туристическая поездка в горы, победа школьной бейсбольной команды или смерть домашнего хорька. Однако что станет «спусковым механизмом» в следующий раз, не знал никто, включая и самогó юного художника.