– Миша, я скажу банальность, но это истина: счастье не в деньгах.
– Сергей Георгиевич, но без денег нет счастья – тоже истина
– Я недавно кончил дело на бизнесмена и отъявленного бандита Хакима. Долларов у него было побольше, чем шишек в лесу. Боялся смерти, два раза в одном месте не ночевал. Деньги были, а жизни не было. И все-таки его подстрелили. Думаешь, обрел покой? Завещал похоронить себя в бронзовом гробу. Похоронили. Охотники за цветным металлом тут как тут. Теперь его прихлебатели не знают, что делать: то ли перезахоронить, то ли охрану у могилы поставить.
Рябинин убавил пыл. Тратит время. И главное. бессмысленно расточает слова. Взялся убедить Кохина, что смысл жизни не в деньгах… Это невозможно сделать вне зависимости от личности самого Кохина: его. Кохина, подпитывает общественное мнение – народ за него. Поэтому любая логика бессильна.
– Сергей Георгиевич, у вас на ухе глина.
– Из-за денег, – буркнул следователь, вытирая ухо платком.
– Не понял…
– Был на месте происшествия. В камере на первом этаже двое заключенных подняли плиту и сделали подкоп. Землю спускали в унитаз. И пробились-таки. Первый пролез, а тоннель завалил вместе со вторым. Тот задохнулся.
– Почему же завалил?
– Они подельники. Общие деньги спрятаны. Вот первый и решил: зачем делиться?
Рябинин посмотрел на часы и резко перевел взгляд на Кохина – тот шевельнулся неуютно и опустил глаза. Когда их поднял, вновь нарвался на резкий блеск очков следователя. Рябинин спросил непререкаемым голосом
– Кохин, зачем приехал в Россию?
– Подписать контракт на алюминиевый лист с фирмой «Лира».
– А зачем пришел ко мне?
– Боюсь я…
– Чего?
– Не знаю.
– Но все-таки?
Мне кажется, что за мной следят. Кто-то побывал в моем гостиничном номере…
Рябинин знал причину собственной трусости – сильное воображение. Он представлял даже то, чего не могло быть. Но Кохин, деловой человек, вряд ли страдал от излишнего воображения. Следователь написал на листке номер телефона и фамилию, протянул бизнесмену:
– В случае чего звони Леденцову – деловой оперативник.
Евгения Маратовна ни на йоту не изменила течения своей жизни: делала утреннюю гимнастику, ходила пешком, ограничивала себя в еде и работала с утра до позднего вечера. Она считала, что отношение к работе вытекает из отношения к жизни, а отношение к жизни вытекает из отношения к работе. Они нераздельны. Пожалуй, энергии в ней даже прибыло, потому что грозила опасность, а значит, предстояла борьба. Это она поняла всерьез после увольнения мужа. И это увольнение показало, что враг силен и безжалостен. Опускать руки…