Всё, что происходило дальше, невозможно рассказать, это подобно взрыву сверхновой. Ночью Жеребец засиял всеми цветами радуги, даже такими, которых и в природе то быть не может, поэтому мой воспаленный мозг не находит сравнений.
Я подбежал к нему и ухватился за поводья, но представьте себе, что пытаетесь удержать на поводке шаровую молнию. Нас разбило на молекулы, размазало по стенам, потом опять как крупинки ртути собрало воедино. Силы чудовищной мощи вырывались из этого существа нескончаемыми потоками. Плавился не только воздух вокруг, плавилось само пространство, время закручивалось в спирали, потом словно сжатая пружина выстреливало нами в одному Богу известном направлении.
Я хрипел, временами теряя сознание, а когда включался, с удивлением видел сжатые до крови в руках узды. Я смог сконцентрироваться на долю секунды, и только теперь увидел, что конь напуган не меньше моего, это все тот же жеребенок, которому всего день отроду, и совершенно не понимает, что с ним происходит. Он переживает это раз за разом каждую ночь, быть может тысячи лет к ряду… Он уставился на меня до боли доверчивой мордой, а умные глаза посмотрели так жалостливо, что я понял, что попался. Я сжал стремена в руках еще сильнее, на подходе очередной выброс силы, уже чувствую эти волны, но все еще не понимаю — как с ними совладать.
Конь бил копытами и метался, я быстро сделал шаг, успел схватить его за шею и прижал к себе, а точнее сам прижался. Он удивленно косился на меня, дергал за поводья, но я не отпускал. Гладил и чесал, шепча на ухо, что он самый красивый, самый умный и вообще просто солнышко. Конь недоверчиво прислушивался к новым ощущениям. Я первый человек, которые не пытается задушить, задавить, заставить.
Казалось, мы простояли тысячи лет, тугие волны проходили сквозь нас, с удивлением понял, что это медленный стук его огромного сердца. Сперва это как метеоритом по голове, но когда он успокоился, стало легче, а я не забывал гладить его и шептать какой он замечательный, даже когда не видел и не чувствовал его рядом.
Всё закончилось внезапно, даже не помню, как вышел из конюшни и добрался до постели. Да и зачем, если всё закончилось хорошо?
Есть! Получилось! Буду краток, слушайте. Понятия не имею, как это относится к нашей истории, но это все, что удалось узнать. Пока что.
* * *
Солнце едва заблестело в мокрых от росы крышах домов, не все петухи еще заняли свои певчие позиции, а Лагир уже был на ногах. Выгнать корову и овец к стаду нужно заранее, и это только начало дня. Уже два года как умерла его мать, проклятая болезнь измучила её, вся работа по дому легла на плечи мальчика. Отец часто повторял, что в его годы он уже работал на тракторе, а уж для работы по дому девять лет — возраст предостаточный.