— Хочешь, поспорим? — Она посмотрела на меня с незабываемым, присущим только ей прелестным выражением лица, в котором сочетались жалость и гордость. — Спорим, что, если он все-таки продаст этот рассказ «Ридерс дайджест» или еще кому-нибудь, он добьется того, что ты получишь половину?
— Боб Прентис? — жизнерадостно спросил он по телефону дня через три. — Берни Сильвер. Слушайте, Боб, я только что вернулся от доктора Александра Корво. Не стану рассказывать, что он мне сказал, но одну вещь все-таки должен вам сообщить. Доктор Александр Корво считает, что вы очень хороший автор.
Не помню, что я на это ответил: «Неужели?» или, может быть, «Ему правда понравилось?», но прозвучало это настолько робко и очевидно, что Джоан тут же с улыбкой подбежала ко мне. Помню, как она дергала меня за рукав, как бы спрашивая: «Видишь? Ну что я тебе говорила?» — мне пришлось даже отмахнуться от нее и пригрозить ей пальцем, чтобы она немного помолчала и дала мне договорить.
— Он хочет показать его своим знакомым в издательствах, — продолжал Берни. — И еще сказал мне сделать второй экземпляр — хочет выслать его Мэнни в Калифорнию. И вот, Боб, пока выяснится, что будет дальше с этим рассказом, я хотел бы дать вам еще несколько тем. Хотя подождите, я вот что думаю. — На горизонте забрезжила новая идея, и голос в трубке зазвучал глубже и увереннее. — Может, вам удобнее работать самостоятельно? Что скажете? Просто забудьте об этих моих карточках и полагайтесь на собственное воображение.
Как-то поздно ночью, в дождь, где-то в Верхнем Вест-Сайде к Берни в машину сели два уголовника. На первый взгляд они ничем не отличались от обычных пассажиров, но Берни их сразу раскусил, потому что «можете мне поверить, когда двадцать два года разъезжаешь по Манхэттену, кое-какие вещи волей-неволей понимаешь».
Один из них был, конечно, закоренелый преступник, а второй — напуганный паренек или, точнее, «обычный гаврик».
«Мне не понравилось, как они разговаривают, — сообщал Берни читателям посредством меня. — И адрес, по которому я должен был их везти, мне тоже не понравился: это было едва ли не самое злачное место в городе. Но больше всего мне не нравилось то, что они оказались у меня в машине».
И знаете, что он сделал? Не бойтесь, он не остановился, не вышел из машины, не вытащил их по очереди с заднего сиденья и не дал им ногой в пах — никакой бредятины в духе «Меня поймали». Во-первых, из того, что они говорили, было понятно, что как минимум сегодня они не собираются никого грабить. В этот вечер они лишь присмотрели себе объект (небольшую винную лавку неподалеку от того места, где он их посадил); дело было намечено на одиннадцать вечера следующего дня. Как бы там ни было, когда они подъехали к самому злачному месту в городе, закоренелый преступник дал гаврику денег и сказал: