— Правда? — проговорил Гарри. — Простую катушку, говоришь? Вот ты напомнила, и теперь я сообразил, что сестра, кажется, тоже что-то такое делала. С катушкой. Да, принцип тот же, только в большем масштабе.
— Что же ты вяжешь?
— Даже не знаю, так, дурачусь от нечего делать. Думал шапку связать или еще что-нибудь. Там видно будет. — Он внимательно осмотрел результаты своего труда, повертев перед глазами вязальную машинку, потом потянулся к прикроватной тумбе и положил работу на нее. — Хоть какое-то занятие.
Майра открыла пачку, и он взял сигарету. Когда он потянулся за спичкой, ворот желтой пижамы слегка разошелся, и Майра увидела его грудь — невероятно худую, частично запавшую с одного боку, где не было ребер. Она разглядела край отвратительного на вид свежего шрама от последней операции.
— Спасибо, милая, — сказал он.
Сигарета при этом подпрыгивала в его губах. Затем он откинулся на подушки, вытянул на простыне ноги в носках.
— Гарри, ты как себя чувствуешь? — спросила Майра.
— Отлично чувствую.
— Выглядишь ты уже лучше, — соврала она. — Тебе бы теперь немного веса набрать, и вообще все будет отлично.
— Давай раскошеливайся! — произнес голос, перекрывший шум радиоприемников.
Оглядевшись по сторонам, Майра увидела, что по центральному проходу к ним подкатывается в инвалидном кресле маленький человечек — перебирая по полу ногами, как и все туберкулезники, потому что, если крутить колеса руками, приходится сильно напрягать грудь. Он направлялся прямиком к кровати Гарри, улыбаясь во весь свой желтозубый рот.
— Раскошеливайся, — повторил он, припарковав кресло возле кровати.
Из повязки на груди незнакомца торчал кусок резиновой трубки. Завиваясь кольцами, он спускался по пижамной рубахе, к которой крепился английской булавкой, и концом своим входил в резиновую крышку бутылки, тяжело оттянувшей нагрудный карман.
— Давай-давай, раскошеливайся, — все твердил незнакомец.
— Ах да. — Гарри рассмеялся. — Прости, Уолтер, я и забыл.
Открыв ящик прикроватной тумбы, он достал оттуда долларовую купюру и вручил ее маленькому человечку. Тот сложил ее, ловко орудуя тонкими пальцами, и убрал в карман — тот же, где лежала бутылка.
— Ну что, Гарри, — удовлетворенно проговорил он, — сочлись, что ли?
— Сочлись, Уолтер, — подтвердил Гарри.
Уолтер откатился в своем кресле назад и развернулся, и тогда Майра увидела, что его грудь, спина и плечи сильно искалечены, так что и смотреть страшно.
— Простите, что влез в разговор, — бросил он через плечо, обращаясь к Майре, и бледно улыбнулся.
Она тоже улыбнулась: