— М-м-м… — Колька поморщился, мотнут головой и, дождавшись, когда рюмки вернутся на стол, взялся наливать по второй. — А знаешь, что самое прикольное с этим хмырем? Он двадцать пять лет оттарабанил в Святом Остроге и только недавно откинулся. Четверть века, прикинь! Лихой бродяга был в молодости. Но, видать, сломали его там об колено, если он теперь от каждой тени в страхе шарахается. «Святые» это могут — сбивать с людей спесь и превращать их в тряпки.
— И за что его туда упекли, да еще на такой срок? — спросил Мизгирь.
— Когда я чалился в Остроге, никто этого толком уже не помнил. Дерюжные в Погорельске черт знает с каких времен окопались, а старик сел задолго до их появления. В те годы здесь делами ворочал… как же его… Лопата, кажется. На него этот бродяга работал. И знатно покуролесил, если столько впаяли. Весь букет, похоже, сорвал. Мокруха — это точно, зуб даю. Изнасилование и грабеж — тоже наверняка. А если прикинуть, что после войны никто уже расследования толком не вел, можно лишь гадать, какой за ним тянется хвост неучтенных грехов.
— И как звать этого человека со шрамом?
— А тебе-то зачем?
— Просто любопытно. Работает у меня на буровой кладовщик, из местных. Деду лет за семьдесят, но память еще твердая. Как выпьет, любит о былых временах потрепаться. Хочу поспрашивать у него насчет твоего должника. Если этот седой в молодости так круто бедокурил, старожилы его, небось, помнят.
— Тебе нужно его настоящее имя? Мне оно неизвестно. В Остроге этого сидельца называли Папа Карло — за то, что днями напролет работал в столярном цеху и постоянно со стружками в волосах ходил. Кирюхе Дубаю он вчера представился Генкой. Бьюсь об заклад, что соврал. Могу лишь сказать, что работает он в дорожной службе, шоссе после землетрясений чинит. Там-то его точно знают под настоящим именем… Ну давайте, стрельбаны, еще разок вздрогнем. Не чокаясь — помянем вашего братана, мир его праху…
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Мизгирь Кайзера, когда они, забрав оставшиеся деньги, вернулись в машину и покатили к гробовщику.
— Если ты имеешь в виду Папу Карло — то да, — признался замкомвзвод. — Это ведь наш шанс, верно? Махровый преступник, на котором пробу ставить негде, и вдобавок не из бригады Чулыма.
— Он больше не преступник. Он свое отсидел, — уточнил капитан.
— Да будет тебе, командир! — Кайзер фыркнул. — Скажи это родственникам его жертв, если однажды их встретишь. Сколько народу он отправил в могилы и сколько наплодил вдов и сирот? А что получил в отместку? Четверть века жил на всем готовеньком, не голодал, каждый день получал пайку и коротал время, строгая дощечки в свое удовольствие. Да и сегодня живет припеваючи — знаю я этих дорожников. Зашибают, конечно, мало и пашут с утра до вечера, но одному, без жены и детей, на их зарплату можно прожить.