Рыскать в пылевой завесе среди разломов и земляных нагромождений было равносильно блужданию в лабиринте. И при свете солнца охотники не знали, двигаются они верной дорогой или загоняют себя в очередной тупик; последнее случалось едва ли не каждые полчаса. А когда сгустились сумерки, поиски шоссе — или того, что от него осталось, — пришлось и вовсе прекратить.
В свете фар впередилежащий путь просматривался едва ли на десяток метров. И когда скитальцев вновь занесло в непролазное место, Мизгирь сдался и велел остановиться. Продираясь через бездорожье, автомобили сожгли много топлива. Баки двух из них — тех, чьи водители не додумались заправиться перед утренней поездкой, — были почти сухие. А ведь охотники не проехали и трети разделяющего их с Погорельском расстояния.
Обмозговав свое незавидное положение, они решили бросить один внедорожник, перелив из него остатки топлива в ту машину, где оно тоже было на исходе. После чего осталось лишь сидеть и дожидаться утра, раз за разом проверяя, не заработала ли связь.
Связь так и не заработала.
За ночь случилось еще несколько толчков, но не сильных. Покалеченная земля издавала зловещие шумы, но поблизости от охотников ничего не рухнуло и не разверзлось. Зато с рассветом они слегка воспрянули духом — за ночь пыль все-таки развеяло ветром. Да, видимость по-прежнему была не идеальной. Но теперь округа просматривалась в радиусе пары километров, что помогло сразу же обнаружить шоссе. Скитальцы не доехали до него впотьмах всего ничего — метров сто пятьдесят.
Однако вид шоссе оптимизма уже не внушал. Годами дорожная служба Погорельска воевала с землетрясениями, но вчера они одержали в этой войне безоговорочную победу. Такие повреждения обычным ремонтом было не устранить. Казалось, будто некий античный титан пытался играть на дорожном полотне как на огромной гармошке. И когда это не получилось, он бросил ее на землю смятой и порванной.
Если на шоссе и остались целые участки, ровными они больше не были. Одни из них уходили вверх подобно трамплинам, другие зарывались в землю, третьи кренились набок под такими углами, что на них запросто перевернулся бы танк. Короче говоря, уповать на легкое возвращение домой не приходилось. Да и трудное стояло под вопросом. Местность вдоль шоссе пострадала не меньше, чем поле, с которого охотники едва выбрались.
Помимо уничтоженной трассы в округе хватало иных поводов ужаснуться.
По погасшему Ерагинскому сухобору словно топнул все тот же исполин. Вмятина напоминала бы метеоритный кратер, если бы на ее склонах не торчали обгорелые деревья, которые при падении небесного камня все полегли бы. Дна ее охотники не видели, хотя имели все шансы угодить в нее, если бы, ища ночью выход из лабиринта, свернули в ту сторону. Или остались бы на форпосте, который тоже угодил на склон этого провала.