Под сводчатым потолком сыроватого подвала стоял аутентичный кисловатый пивной запашок. Уселись за деревянный скобленый стол. На удивление в поле зрения быстро нарисовался половой с наглым лицом и хамской насмешкой, заявил:
— Гаспада ахвицера, в нашем заведении для защитников Отечества скидка. Чего желает душа?
— Будешь, чего? — спросил Кардаш.
— Да, ну! Травануться можно.
Хорунжий на этот счет имел свое мнение.
— Любезный, пивка нам принеси, тарелку жареной барабули, и… мне нужен Иларий.
Лицо официанта приобрело нормальное выражение, исчезла ухмылка.
— Кто хочет увидеть грека? — спросил он вполне доброжелательным голосом.
— Передай ему пару слов. Скажи: «верный друг — птица редкая». Он поймет.
— Ждите. Сейчас пиво принесу.
Хильченкову ничего не оставалось, как приняться изучать интерьер заведения и людей наполнявших его. Забегаловка еще та! Арочные потолки явно пропитаны сыростью, а табачный дым, поднимавшийся к верху, глушил своим запахом все остальные. Деревянные панели, кое-где поставленные к стенам, от времени почернели так, что представить их стилизацией под благородную старину, вряд ли получится. При тусклом свете, подвальный лабиринт кабака погружен в сумрак и можно более мение разглядеть только-то, что происходит за соседними столами.
Андрей отодвинул принесенную кружку от себя после первого глотка. Пиво не понравилось сразу. Да и принесенный за соседний стол заказ, свинина с овощами в сковородке, отбил охоту что либо потреблять в таком месте. Мясо было с душком, ощущение, что хранилось на солнце без холодильника и потом его использовали, чтоб не пропадать добру. Кардаш же напротив, сидел и цедил хмельной напиток. Понять по его лицу нравится он ему или нет, было не возможно.
Подошедший официант подошел к их столу, кивнул Кардашу.
— Вас ожидают. Идемте, провожу.
Их провели по всему подвалу и через подсобку снова вывели наверх. Во внутреннем дворике, Кардаш попал в объятия крепкого мужчины с курчавой с проседью головой. Крупный мясистый нос на лице, незнакомого Андрею человека, и профиль самого лица, не вызывал сомнений, что это действительно грек.
— Как живешь, Иларий? Как семейство? — вырвавшись из цепких рук друга, спросил Кардаш.
— Грех жаловаться, Платон. Теперь все хорошо. Вот и дочь за хорошего парня замуж выдал. Жена… Жена болеет, но от этого никуда не деться. Мы не молодеем… А ты все воюешь?
— Воюю. Как ты сказал, от этого никуда не деться. Я ведь могу толком делать только это.
— А ты, пробовал что-то другое делать?
— Некогда было пробовать.
— Э-э! — грек развел руки. — А ты ко мне в помощники иди. Деньги заработаешь. Еще не старик, женишься.