— Разламываете кекс пополам и отдаете большую часть.
— Она никогда не говорила тебе, почему это делает?
Я резко поворачиваю голову к Макс.
— Для этого есть определенная причина?
Макс опускает взгляд и возится с данным ей кусочком, а Майк начинает:
— Ее дедушка учил, что, если любишь кого-то, ты всегда отдашь ему больше, чем оставишь себе. Дедушка делил для нас хлеб таким образом, когда мы были маленькими. Думаю, мы с Мэттом переняли это себе, чтобы не нарушать эту традицию, когда шли покупать хлеб.
Поджав губы, я смотрю на Макс, когда она пару разу кусает свой кекс.
Вы хоть имеет представление, сколько раз она отдавала мне свою еду? Отдавала мне большую часть… ну, всего. Каким же слепым мне нужно было, бл*дь, быть, чтобы не понять масштабы этого? Чувствую себя последним кретином на Земле.
— Не голодна, Блинчик? — от прозвища на ее лице появляется ухмылка.
— Не очень. Думаю, у меня какое-то несварение.
— Тогда может позволить твоему парню отвезти тебя домой, чтобы ты отдохнула?
— Я согласен, — встаю.
Макс забирает упакованную тетей стопку контейнеров с едой домой, и мы вчетвером направляемся к двери, чтобы попрощаться. Они обнимают и целуют ее прежде, чем осыпать меня таким же количеством внимания. Заставляют нас пообещать, что в следующий раз мы привезем с собой мальца.
Поездка домой проходит почти в такой же тишине, как и сюда. Хоть что-то и грызет меня, и я не могу это отпустить.
— Прости, Макс.
— За что? — в ее вопросе слышится смятение.
— За то, что не знал, почему ты делишься со мной едой.
— Это всего лишь еда, Логан.
— Абсолютно точно нет. — Она снова смотрит в сторону, и я продолжаю: — Прости за то, что никогда не спрашивал тебя об отце...
— Уотсон.
Нахер это слово.
— Нет.
— Нет? — Изумление на ее лице выглядит знакомым.
Ха. Так вот что значит поменяться местами.
— Больше никакого Уотсона. Больше никаких кодов для того, чтобы мы не могли обсуждать что-то, Макс. Я знаю, что в прошлом нам обоим пришлось пережить много плохого. Мы никогда не говорим о твоем отце…
— Так же, как никогда не говорим о твоей матери. — Всего лишь одна эта фраза с ее уст вызывает напряжение в моем теле, заставляя скривить лицо. — И Эрин с Люком редко говорят о своих родителях. В жизни всех нас присутствуют неприятные события, Логан. Мы не обязаны говорить о них.
— Мы обязаны.
Не могу поверить, что собираюсь сказать следующее. И клянусь, если вы скажете кому-либо о моих разведенных здесь соплях, в машине, по собственному желанию, вы больше ничего не услышите. И не увидите меня голым. Ага… угрозы Макс работают?