– Насколько я знаю, мастер Асклепиад, симптомы, проявившиеся в данном случае – классические признаки грядущей смерти от апоплексии, хотя люди могут страдать от них много лет, прежде чем случится неизбежное. Однако Аристон снабдил консула лекарством, достаточным для подавления симптомов.
– Понятно, – сказал Асклепиад, явно полный профессионального интереса. – Тебе известно, какие ингредиенты могли быть в этом рецепте?
Нарцисс слегка нахмурился.
– Нет, Аристон утверждал, что я еще недостаточно обучен, чтобы доверять мне именно эту формулу.
Такое проявление нелояльности объяснило мне, почему ученик Аристона готов обсуждать сомнительное поведение учителя.
– Но я знаю, что каждый раз Целеру давали запас снадобья, достаточный, чтобы его хватило на несколько недель, – добавил молодой человек.
– Он получил его на руки во время своего последнего визита? – спросил я.
– Да. Я слышал, как Аристон проинструктировал консула принимать его каждое утро. Целер сказал, что будет смешивать его со своим утренним пулсумом.
– Понимаю. Чтобы уксус замаскировал вкус лекарства?
У Нарцисса сделался озадаченный вид.
– Нет. Аристон сказал Целеру, что лекарство почти безвкусное. Но консул был человеком твердых привычек, и пулсум дал бы гарантию, что он станет принимать лекарство регулярно, каждое утро.
Я взглянул на Асклепиада, который недоумевающе приподнял брови.
– Сколько раз Целер сюда заходил? – спросил я.
– Я знаю о трех его визитах. Последний раз – примерно за полмесяца до смерти.
Я встал.
– Ты нам очень помог, Нарцисс. Я тебе благодарен.
Молодой врач тоже встал.
– Пустяки. Считайте это частью моего служения прославленным Метеллам.
Тем самым Нарцисс напоминал мне, что он, и только он, пойдет по стопам Аристона из Ликии в роли семейного врача Метеллов.
Мы с Асклепиадом спустились по лестнице, и, очутившись на улице, я спросил:
– Ну, что думаешь?
Перед нами лежал скотный рынок, где даже скот выглядел так, будто мучается с похмелья.
– Теперь многое стало ясно, но многое еще не прояснилось, – заговорил мой спутник. – Во-первых, состояние Целера могло быть вовсе не таким фатальным. Нарцисс правильно назвал симптомы, предшествующие апоплексии, но они столь же легко могли означать язву желудка или пищевода – такое нередко встречается у людей, которые тратят свою карьеру на споры с другими людьми.
– Вряд ли существенно, в каком он был состоянии. Важно то, что его состояние дало повод заставить ежедневно принимать яд человека, редко нуждавшегося в лекарствах. Я считаю, что вот он – наш отравитель.
– Вопрос в мотиве, – сказал Асклепиад. – Зачем такому человеку, как Аристон, желать отравить Целера? Он был неразборчив в средствах, признаю, но это как-то чересчур.