– Я как раз собирался сказать: один из моих осведомителей в данном расследовании упомянул Гармодию, которая могла встретить печальную судьбу. Думаю, это должно было случиться в течение последних недель.
– Есть еще что-нибудь, что могло бы сузить круг исследований, так сказать?
– Наверное, она пришла из сельской местности или из ближайших деревень, и я думаю, она могла продавать травы.
– Полагаю, это поможет, – мрачно сказал вольноотпущенник. – Было бы еще лучше, если б мы знали, в каком районе живет эта женщина – вернее, жила. Тогда мы хотя бы узнали, представляли ли дело, в которое она впуталась, на рассмотрение претора перегринов[40] или одного из других преторов.
Он повернулся и щелкнул пальцами. Тут же шесть человек ринулись вперед. Ульпий отбарабанил им инструкции – как будто они в них нуждались. Конечно, все эти люди слушали наш разговор. Они отправились к полкам и начали перебирать документы с изумительной быстротой и ловкостью. Такая работа требовала поразительной памяти, потому что документы хранились практически бессистемно. Каждому рабу, вольноотпущеннику или его ученику просто приходилось мысленно представлять, как все расположено в его отделении.
Пока продолжались поиски, я подошел к одной из арок и, прислонившись к бюсту Геродота, посмотрел вниз, на суету Форума. Старый грек, казалось, не одобрял процветания Рима – судя по тому, как он хмурился. Он, наверное, думал, что всем должны заправлять Афины. Что ж, они получили по заслугам – за то, что были политическими и военными идиотами.
Несмотря на мрачные предсказания Ульпия, спустя несколько минут юный раб вернулся с папирусом, который выглядел почти новым.
– Это утренний отчет, предоставленный городскому претору в девятый день ноября, – сказал мальчик. – Тем утром женщина по имени Гармодия была найдена убитой на Марсовом поле, рядом с цирком Фламиния. Владельцы ближайших палаток опознали женщину как продавщицу трав из Маррувия.
Я ощутил легкий прилив того чувства, которое ощущал всегда, когда кусочек головоломки вставал на место. У философов, наверное, есть для такого чувства греческий термин. Маррувий находился в самом сердце территории марсов.
– Есть еще что-нибудь? – спросил я.
– Я проверил утренние рапорты и записи судов. Никого не задержали за убийство, – ответил юный раб.
Ничего удивительного. Расследование преступлений в Риме в лучшем случае было делом удачи, а крестьянка, родом даже не из города, привлекла бы еще меньше внимания, чем большинство жертв.
– Если тебе нужно еще что-нибудь узнать об этой женщине, – с глубоким удовлетворением сказал Ульпий, – тебе придется свериться с архивами эдилов.