Что произошло дальше, я не видел: Байкер забрал у меня бинокль, прильнул глазами к окулярам и заскользил кончиками пальцев по бугоркам кнопок на боку устройства.
– Придём в лагерь – передадим координаты «чистильщикам». Они охотятся на кровопийц, а у этих тварей здесь где-то гнездо, – сказал он, оторвавшись от бинокля, и нажал на кнопку выключения. Линзы объективов закрылись тонкими лепестками шторок, а обрезиненные грибки окуляров скрылись внутри выпуклого корпуса.
– С чего ты взял? – спросил я, когда мы снова двинулись в путь. На этот раз – бок о бок.
– Ты щупальцемордых внимательно разглядел?
– Ну да, – кивнул я, – хотя двое из них всё время пропадали из виду.
– Ничего такого не заметил?
Я помолчал, вспоминая.
– Да вроде нет. Руки, ноги на месте… щупальца тоже.
– Они разного роста. Самый высокий что-то вроде учителя будет, а те, пониже, – молодняк. Страшно им было, потому они в невидимок и играли. Понял?
– Угу!
– Вот тебе и угу! Эти твари сейчас натаскают салапетов на мутохряках да на большеногах и пойдут по наши души. Запомни, Паря, каждый уважающий себя сталкер, если узнает что про гнёзда «пиявок», сразу инфу «чистильщикам» передаёт и награду за это не требует, потому как дело-то общее. Не мы их, так они нас. Ты вообще видел когда-нибудь жертву сушильщика?
Я помотал головой и пнул лежащий на дороге камень. Тот прочертил в воздухе красивую дугу и скрылся в кустах возле обочины, откуда вскоре вылетел обратно с грохотом и вспышками. Сорванная им листва и поломанные ветки ещё не успели упасть на землю, а булыжник уже со свистом пролетел над нами и с треском вонзился в растущую у дороги сосну. От удара в стволе дерева осталась дыра размером с кулак, янтарные капли смолы выступили на краях пробоины и, словно слёзы, блеснули в лучах на миг выглянувшего солнца.
Байкер отвесил мне такую затрещину, что в ушах зазвенело, а в глазах поплыли круги.
– Ещё раз так сделаешь, пристрелю как собаку, – прошипел он, сдвинув брови и хмуря лицо. – Жить надоело? Так иди, вон, залезь в аномалию или напросись к мутантам на обед, а меня нечего за собой тянуть. – Он выдвинулся вперёд и размашисто зашагал, не глядя по сторонам.
Минуло три часа, а шоссе всё не кончалось. Зато изменилась местность: слева холмы плавно перешли в заросшую ковылём равнину, а справа, метрах в пяти от дороги, тянулась высокая стена обрыва с нависшим над ней козырьком дёрна. Временами от красной, испещрённой глубокими трещинами и чёрными отверстиями нор глинистой стены, отваливались целые пласты. Они с шумом падали на землю, и над этим местом ещё долго витала в воздухе красноватая пыль. В один из таких обвалов от дернового ковра оторвался солидный кусок, но не упал вместе с глиной, а остался висеть на змеевидных корнях невидимого с дороги дерева.