Отец возил ее в стареньком фургоне на тренировки, давал советы, подбадривал, а в ту зиму, когда она стала чемпионкой округа по лыжным гонкам среди девушек своего возраста (ей было тогда четырнадцать, пятнадцать исполнялось весной), отец обещал ей в летние каникулы поездку за границу. Поездка для изучения языка! Торговля шла из рук вон плохо, дома поговаривали о продаже лавки или в крайнем случае о передаче ее Объединению кооперативов. Мать Карианны давно безнадежно мечтала поехать на Тенерифе или в Лас-Пальмас, машину десятилетней давности пора было менять на более современную модель, д Карианне сулили поездку за границу! Но мать только улыбалась, гордая своим птенцом, стояла в сторонке и улыбалась, не подсчитывая, во сколько это обойдется. Казнить или миловать, хвалить или пороть — решал отец. Карианна была счастлива.
Той весной она начала хорошеть.
И тут появился Тарик.
Красивее его не было мальчика на всем школьном дворе.
В весенний семестр Тарик начал ходить в параллельный Карианниному восьмой класс; он был года на два старше других, этот смуглый ангелоподобный подросток, стройный, худощавый, изящный, элегантный.
Когда Тарик улыбался, для Карианны всходило солнце.
Она никому не признавалась в этом, но наедине с собой шептала его имя, бормотала по вечерам в подушку: Тарик, Тарик, Тарик.
Но сколько она ни звала, он не откликался. А когда он на большой перемене проходил мимо нее в столовую, Карианна едва осмеливалась поднять взгляд.
У нее сердце обливалось кровью, такой он был одинокий, такой красивый, такой недосягаемый.
Тарик.
Карианне исполнилось пятнадцать. Она отгородилась от всех, даже от Рейдун, ее больше не радовало предстоящее лето. Она могла часами предаваться своим грезам, она забросила тренировки, она не отвечала, когда к ней обращались.
Тарик.
Он по-прежнему не отзывался. Тем временем наступили летние каникулы, невыносимо мучительные для Карианны, два месяца без единого взгляда на него, из них две недели в Англии, с Рейдун и ее старшей сестрой, Рут. Тарик был на другом краю света. Карианна восстанавливала в памяти его лицо, пока оно не начало терять очертания, не стало смутным и окончательно не расплылось, оставив окружающий ее мир сплошь серым.
Девочки поселились в Брайтоне, в семье англичан. Спали все трое в одной комнате. И, вероятно, чтобы снова припомнить, как он выглядит, вдохнуть жизнь в его портрет. Карианна и открылась однажды вечером Рут и Рейдун; она больше не могла терпеть того, что он ускользнул из ее памяти; мир, ранее бурливший для нее жизнью, теперь опустел. В Англии оказалось совсем не весело. Англичане, у которых они жили, относились к девочкам подчеркнуто любезно — и формально. Карианна никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.