Тело ее горело.
Тарик.
Карианна плевала на все и вся; на одноклассников, на учителей, на подружек и родителей; она замечала в лицах окружающих скептицизм, беспокойство, презрение, но все это оставляло ее безучастной.
Они с Тариком улучали минуту, чтобы подержать друг Друга за руку. Они целовались украдкой, когда никто не видел.
И все же поползли слухи. Карианну слухи не волновали, она надеялась, что вряд ли кто-нибудь решится рассказать о них с Тариком ее родителям. Надежда оправдалась. Всю долгую осень они «дружили», и их более или менее оставили в покое.
Карианна стремилась к близости. Никому не должно быть до этого дела, это ее проблемы, ее собственная жизнь это касается только ее и Тарика. Ей хотелось быть ближе еще ближе. Он брал ее за руку, бережно целовал в губы. Он был по-рыцарски благороден и сдержан. А у нее было ощущение, что она кружится на карусели.
Он хотел жениться на ней.
Хотел познакомить со своим отцом. Она отнекивалась: пока не надо, еще рано. Они двое. Никому другому не должно быть до них никакого дела.
Они тайком выбирались на дальние прогулки, Карианна ведь занималась ориентированием и знала все окрестные поля и перелески как свои пять пальцев, они с Тариком карабкались по каменистым склонам и отвесным кручам, находили укромные уголки, куда не забредал народ.
Ей было пятнадцать лет, она была сильная и мускулистая, с высокой грудью, и у нее уже два года как начались менструации. Тело ее зудело. Она не представляла себе, как жила до встречи с Тариком. Она была ребенком, пребывала в спячке, ровным счетом ничего не понимала. Теперь она мечтала о том, как станет медсестрой и поедет с Тариком к нему на родину, как они будут жить там, в бедности, но в почете и уважении за свои благие дела, как у них будет восемь детей и дом с садом и как Тарик будет работать врачом в местной больнице. Он. Один только он.
Ему было семнадцать, он был нервный и раздвоенный и тем не менее обладал некоей уверенной в себе гармоничностью; сейчас для него не существовало ни прошлого, ни будущего, все вокруг изменилось, он брал Карианну за руку, он целовал ее в губы — и изумлялся…
Она стремилась к близости. Он же не предпринимал ничего, что могло бы шокировать ее; он был сдержан, пожалуй, даже скован, она грезила наяву, а он старался не испугать ее.
Однажды они гуляли по поляне, где летом паслись коровы. Моросило, Карианна была в желтом плаще, Тарик — в кожаной куртке и резиновых сапогах. На лужайке большими ведьмиными кольцами росли грибы-чесночники; она мгновенно вспомнила, что уже была тут во время какой-то вылазки с Рейдун: они еще подивились на ведьмины кольца, сорвали несколько коричневатых грибов, понюхали их, а потом дома выяснили название. Карианна вошла в ведьмин круг, провела рукой по дождевым каплям на траве, буйной зеленью топорщившейся посреди кольца, поднесла руку к его губам. Он улыбнулся. Она встала на цыпочки и унеслась на седьмое небо.