— Бред, — отозвался он.
Она его тоже по-настоящему не любила, поспешно продолжала Карианна. Она, правда, считала, что любит, но вряд ли это было так; ее не покидало ощущение, что он не пускает ее к себе внутрь, замыкается от нее. Если бы речь шла о любви, все наверняка было бы иначе.
Бьёрн покачал головой, попросил Карианну говорить конкретнее.
Такой разговор происходил у них уже в тысячный раз. Карианну охватило чувство тоски и безысходности, нет, это безнадежно, ей никогда не пробиться к нему. Она разревелась. Она плакала навзрыд от тщетности своих усилий…
Он присел рядом, обнял ее за плечи, хотел утешить.
Ну-ну, выплачься, милая девочка, тебе станет лучше, и мне тоже. А впрочем, кто знает, вдруг я заражусь твоим настроением и сам заплачу, я чувствую, как твои слезы откликаются у меня в душе, вызывая панический страх, я бы ни за что не простил тебе, если бы расплакался. Но, конечно же, этого не случится. Ни в коем случае, даже подумать смешно. Нет, когда ты плачешь, это, скорее, придает мне уверенность в себе — ты у нас маленькая, а я большой, все на свете устроено как надо, и ты тоже на своем месте. Поплачь, милая моя, а я тебя утешу, ну-ну… Не надо больше плакать, любимая.
— Ну ладно, Карианна, — сказал он, — не надо больше плакать.
Но она не могла остановиться. Она устала бороться с Бьёрном. Да и поздно уже.
Она сейчас очень плохо думала о нем. Ей казалось, что он чуть ли не радуется ее слезам. Нет-нет, он не такой! Карианну охватил стыд и раскаяние. Он же старается быть добрым.
— Давай не будем доискиваться причин, — взмолилась она наконец. — Давай просто признаем, что у нас ничего не получилось. Признаем, что каждый человек вправе сам решать, как ему жить, и, если одному из двоих отношения кажутся слишком поверхностными, значит, у них ничего не вышло. Давай кончим на этом.
Бьёрн проявил редкостную покладистость.
Что ж, дело терпит, сказал он. Пусть Карианна как следует разберется, чего хочет, а тогда уже возвращается к нему.
Она посмотрела на него непонимающими глазами, но он быстро перевел разговор на родственников, на ее и своих родителей — им ведь сказали, что Карианна переехала от Бьёрна временно, чтобы немножко пожить самостоятельно, теперь хорошо бы договориться, как быть дальше, что говорить им. Карианна была настроена объяснить все раз и навсегда. Бьёрн считал, что нужно подождать, повременить с неприятными известиями, преподнести их осторожно. Не понимая, зачем тут требуется осторожность, Карианна тем не менее уступила. Вскоре они уже болтали об общих знакомых, общих воспоминаниях, о пережитом вместе.