* * *
Эллиот о Филби:
«Он обладал колоссальным обаянием, был склонен к эпатажу. Я знал его как облупленного и хорошо знал его семью. Я их очень любил. Никогда не видел, чтоб человек так надирался. Я его допрашивал, а он пил скотч без остановки, пришлось потом грузить его в такси — в прямом смысле, чтобы доставить домой. Дал водителю пятерку, чтоб дотащил его по лестнице до квартиры. Как-то взял его с собой на званый ужин. Он всех очаровал, а потом вдруг принялся рассказывать, какие сиськи у его любовницы. Мол, из всех сотрудниц нашей Службы у нее самая шикарная грудь. Ну кто в самом деле на званом ужине обсуждает сиськи любовниц? Но он был такой. Любил эпатаж. Я и его отца знал. Видел его в Бейруте за несколько часов до смерти — он у меня ужинал. Потрясающий мужик. Без конца рассказывал, как они дружили с Ибн Саудом[31]. Элеонора, третья жена Филби, его обожала. За ужином старик еще клинья подбивал к чьей-то жене, потом ушел. А через несколько часов умер. Последнее, что он сказал перед смертью: „Господи, как мне все надоело“».
«Я долго раскалывал Филби. Провел несколько допросов, тогда, в Бейруте — последний. У нас было два источника. Один — перебежчик, неплохой парень. А второй — материнская фигура. Наш штатный психиатр мне о ней рассказал. Он лечил Айлин, вторую жену Филби. Однажды этот психиатр позвонил мне и говорит: „Она освободила меня от клятвы Гиппократа. И я должен с вами поговорить“. Я встретился с ним, и психиатр сказал, что Филби — гомосексуал. И пусть он вечно волочится за женщинами, и пусть, если верить Айлин, которую я неплохо знал, любит заниматься сексом и хорош в постели. Он гомосексуал, комплекс симптомов налицо, а еще психиатр, хоть и не мог привести доказательств, уверял, что с Филби дело неладно. Может, он на русских работает. Или еще что. В общем, уточнить психиатр не мог, но был уверен. Он посоветовал мне найти материнскую фигуру. Где-то, говорит, есть материнская фигура. Ею оказалась та женщина, Соломон[32]. Еврейка. Она работала в Marks & Spencer, занималась закупками, кажется. Они с Филби оба были коммунистами. Она злилась на Филби — из-за евреев. Филби работал с полковником Тигом, главой резидентуры в Иерусалиме, а Тиг был антисемитом, вот Соломон и злилась. Словом, она нам кое-что рассказала о Филби. О давних связях с коммунистами. Дело тогда вела „пятерка“ [МИ-5], я им все это передал и посоветовал взять Соломон, материнскую фигуру. Но там меня, конечно, не послушали — они такие бюрократы…»
* * *
«Когда речь заходила о Филби, люди становились просто невыносимыми. Синклер и Мензис [бывшие шефы МИ-6] так просто ничего плохого не хотели о нем слышать».