— Ах, Вассал[33]! Так он был мелкой сошкой, верно?
* * *
Эллиот продолжает:
«Это был первый заход. Мы договорились снова встретиться в четыре, и в четыре он явился с признанием на несколько страниц — восемь или девять страниц мелким шрифтом, про ущерб и про остальное — много всякого. А потом говорит: ты мог бы оказать мне услугу. Элеонора в курсе, что ты приехал. Насчет меня она ничего не знает. Но если не заглянешь к нам выпить стаканчик, почует неладное. Я говорю: хорошо, ради Элеоноры зайду с тобой выпить. Но сначала мне все это нужно зашифровать и отправить телеграммой Дику Уайту. Так я и сделал. А когда пришел к Филби, он уже был в отключке. Надрался. Лежал на полу. Нам с Элеонорой пришлось тащить его до постели. Она взяла его за плечи, я за ноги. Филби, когда так напивался, все время молчал. Ни словечка, помню, не проронит, при мне по крайней мере. Ну я и сказал ей. Ты ведь знаешь, говорю, что происходит? Она говорит: нет. А я: он ведь русский шпион, так его растак. Филби сказал, она его не ругала — так оно и было. В общем, я поехал домой, в Лондон, оставил Филби Питеру Ланну[34] — он его дальше допрашивал. Дик Уайт в общем-то все уладил, только американцам ничего не сказал. Так что мне пришлось мчаться в Вашингтон и с ними объясняться. Бедняга Джим Энглтон[35]. Когда Филби руководил подразделением Службы в Вашингтоне, Энглтон так с ним носился, но после того, как все узнал — вернее, после того как я ему рассказал, — запел совсем по-другому. Я на днях с ним обедал».
* * *
«Я, знаете, думаю, КГБ издаст однажды продолжение автобиографии Филби. С первой книгой в 1947 году дело не пошло. Но полагаю, у них и другая в запасе есть. Филби наверняка посоветовал им облагородить своих молодчиков. Чтоб одевались поприличней и пахли получше. Стали более утонченными. Сейчас эта компания выглядит совсем иначе. Чертовски элегантные ребята, холеные — высший класс! Работа Филби, как пить дать. Нет, убивать его мы вовсе не собирались. И все же он меня одурачил. Я думал, он хочет остаться дома».
* * *
«Знаете, вспоминаю теперь (согласитесь со мной?), что мы тогда вытворяли — ну просто животики надорвешь, еще как надорвешь! — и думаю: в некоторых вопросах мы были такими дилетантами! Эти кавказские линии, эти агенты, которые ездили туда-сюда, — такой дилетантизм. Филби, конечно, сдал Волкова, и его убили[36]. Так что, когда Филби написал мне и предложил встретиться в Бейруте или Хельсинки, только ничего не говорить Элизабет, моей жене, и Дику Уайту, я ответил: купи от меня цветов и отнеси Волкову на могилу. Подумал, что это достойный ответ».