День и ночь он изучает и складывает в свою копилку привычки взрослого врага, преобразует свое лицо, голос и тело в бесчисленные наши разновидности и одновременно исследует возможности собственной натуры — таким я вам больше нравлюсь? или таким? или таким? — до бесконечности. Все необходимое ему для нового образа он беззастенчиво крадет у окружающих.
Наблюдать, как он надевает чью-то личину, все равно что наблюдать за диверсантом, отправляющимся с заданием во вражеский тыл. Подходящая у него маскировка? (У него, который скрывается за ним самим в новом обличье.) Подходящие ли очки? — Нет, примерим-ка лучше эти. Туфли не слишком хорошие, не слишком новые, не выдадут они его? А походка, такое вот движение коленом, и взгляд, и поза — это все не чересчур, как по-вашему? Ну хорошо, внешне он похож на аборигена, а речь? В совершенстве ли он овладел местным языком?
И когда представление окончено или окончена съемка и он снова становится Алеком — подвижное лицо лоснится от грима, в пухлых пальцах подрагивает сигарка, — невольно думаешь, что мир, в который он вернулся, пережив столько приключений где-то там, кажется унылым.
Он, может, и одиночка, но в команде работать любит — он ведь бывший морской офицер. Он с радостью подчинится хорошему руководителю, будет соблюдать его распоряжения и по достоинству ценить своих товарищей. Он играет вместе с ними и реплики их знает не хуже своих. Он сосредоточен на самом себе, однако превыше всего ценит коллективную иллюзию, которая иначе зовется Шоу: этот прекрасный иной мир, где жизнь имеет смысл, организацию и развязку и события развиваются согласно писаным правилам.
Работая с ним над сценарием, приобретаешь, как говорят американцы, поучительный опыт. Один эпизод приходится переделывать по десять раз, прежде чем он покажется ему убедительным. С другим он почему-то соглашается без всяких споров. И только потом, увидев, как он решил его сыграть, понимаешь почему.
Он приучил себя к строгой дисциплине и того же ждет от других. Однажды я видел, как один актер, с тех пор сделавшийся трезвенником, явился пьяным на съемку — не в последнюю очередь потому, что перспектива играть в паре с Гиннессом приводила его в ужас. Проступок в глазах Алека неслыханный: с таким же успехом бедняга мог заснуть на посту. Но уже через десять минут Алек перестал злиться, напротив, сделался прямо-таки отчаянно добрым. Следующий съемочный день прошел как в сказке.
Если пригласите Алека на ужин, он появится у вас на пороге, причесанный и начищенный до блеска, пока часы еще отбивают назначенный час, даже если на улице такая метель, что весь Лондон встал намертво. Если же вы идете к нему в гости — а это случается гораздо чаще, он ведь маниакально гостеприимен, — тогда получите почтовую карточку, надписанную аккуратным, красивым почерком (строки изящно склоняются к юго-востоку), с подтверждением договоренности, достигнутой по телефону накануне.