— Стой, замри. Так. Теперь встань позади меня, поближе. Еще ближе. Так. Очень хорошо. А теперь я закрою глаза, и ты закрой мои глаза руками. Тебе удобно? Мне да. Теперь можешь задать мне один вопрос, какой угодно, но только один, и я должна ответить тебе чистую правду. А если не отвечу, я тебя недостойна. Хочешь сыграть? Хорошо. И я. Какой у тебя вопрос?
Его вопрос, как и следовало ожидать, — о ее самых сокровенных желаниях. Иветт, конечно, беззастенчиво врет: говорит, что мечтает заняться любовью с мужественным красавцем-шведом в благоухающей спальне на уединенном острове посреди бурного моря. Теперь наступает ее черед. Иветт разворачивает шведа спиной к себе, зажимает ему глаза — наверное, совсем не так нежно, как бедняга мог бы рассчитывать, и орет в ухо:
— Так кто главный конкурент «Суисиндо» в конкурсе на поставку тысячи тонн риса беженцам на тайско-камбоджийскую границу?
Теперь я понимаю, что, принимаясь за «Верного садовника», хотел прославить именно труд Иветт. Наверное, я понимал это с самого начала, где бы оно ни было. Наверное, и она понимала. И присутствие Иветт — до ее смерти и после — помогло мне довести книгу до финала. На все это Иветт сказала бы: уж конечно!
Глава 11
Как я столкнулся с Джерри Уэстерби
В погребке, полном бочонков с вином, на Флит-стрит сидят Джордж Смайли и Джерри Уэстерби, на столе стоит огромный стакан розового джина. Это из моего романа «Шпион, выйди вон!». Чей стакан, не сказано, но предположительно джин пьет Джерри. На следующей странице Джерри заказывает «Кровавую Мэри» — предположительно для Смайли. Джерри — спортивный журналист старой школы. Он крупный мужчина, когда-то был вратарем в команде графства по крикету. У него огромные ручищи, бугрящиеся мускулами, грива рыжевато-седых волос и красное лицо, а в минуту смущения — багровое. Поверх рубашки кремового цвета Джерри повязал галстук известного спортивного клуба — какого именно, в тексте не говорится.
Но Джерри Уэстерби не только опытный спортивный журналист, он к тому же агент британской разведки и души не чает в Смайли. А еще он идеальный свидетель. Он не питает злобы, не преследует личных интересов. Он поступает как лучшие секретные агенты. Сообщает все до мельчайших подробностей, а строить теории оставляет аналитикам разведслужбы, которых ласково называет филинами.
Джерри предлагает пообедать в индийской закусочной и, пока Смайли осторожно его расспрашивает, заказывает самое острое карри, какое было в меню, потом своими огромными ручищами (повторяется автор) крошит в карри чечевичную лепешку и поливает сверху темно-красным соусом — предположительно чили, убийственно жгучим, — «чтоб поострее было». Хозяин ресторана, шутит Джерри, прячет этот соус подальше. Словом, мы видим, что Уэстерби симпатичный малый, неловкий, ребячливый, робкий; иногда, чтобы справиться с робостью, Джерри использует «индейские словечки» (его формулировка) — это вроде нервного тика, и даже говорит Смайли на прощание «Хау!»