Он сказал Миранде об Элли и о Николь. Тетя задавала вопросы, и Гибсон рассказывал ей о своей жизни как мог, пытаясь сохранять этот рассказ оптимистичным. Он был удивлен тем, сколько же все-таки хорошего произошло в его жизни, и тем, как это здорово, когда рядом есть человек, который готов это слушать.
– Надеюсь познакомиться с ней как-нибудь, – сказала Миранда.
Он пообещал, что скоро привезет дочь к ней в Шарлоттс-вилль. Это вызвало еще одну порцию слез и причитаний. Потом она улыбнулась сквозь слезы.
– Билл говорит, что я плачу, если меняется ветер. Наверное, так и есть… О! У меня есть то, о чем ты просил. Я уже почти забыла, почему я здесь. Какая глупышка! Я нашла ее.
Она покопалась в сумочке, вытащила небольшую мраморную статуэтку Джеймса Мэдисона и поставила на столик между ними. Отец купил ее на уличной распродаже еще в бытность студентом университета. Дюк называл это своей первой «важной покупкой», и этот бюст занимал почетное место на его столе вплоть до дня его смерти.
Они поговорили еще несколько минут, и Миранда все время улыбалась. Когда он проводил ее, они снова обнялись.
– А ты ведь выглядишь почти так же, как он. Ты знаешь об этом? Особенно глаза. – Ее пальцы очертили в воздухе линии его лица. – Просто копия, один в один.
За столиком Гибсона ждала еда. Он отодвинул тарелку и взял статуэтку в руку, мысленно прикидывая ее вес. Перевернув, поискал углубление в основании. Большим пальцем нащупал его и освободил лепесток, скрывающий крохотную полость. Первоначально предназначенная для хранения важных заметок, эта дырочка была вполне достаточной для флешки. Однако он все равно был немного удивлен, когда флешка упала в его ладонь…
Дюк Вон вел дневник еще со студенческих времен. Как человек, который всегда верил в судьбу, он утверждал, что со временем это поможет ему написать мемуары. Хотя Дюк часто говорил о нем, никто ни разу не прочитал в нем ни слова, поэтому «дневник» Вона-старшего стал чем-то вроде семейной легенды.
Гибсон миллион раз видел, как отец сохраняет данные на компьютере и на флешке, а потом прячет карту памяти в мраморной статуэтке. После его ареста ФБР изъяло отцовский персональный компьютер. На его жестком диске содержалось достаточно улик, способных разрушить репутацию Дюка. Компьютер так и не вернули, и, скорее всего, эта флешка была последней копией записей, которые вел Дюк Вон.
Гибсон вставил ее в свой ноутбук.
На экране появилась единственная папка с надписью: «Личное». Выскочило окошко, предлагающее ввести пароль. Когда Гибсон начал интересоваться компьютерами и шифрованием, то первой «жертвой» стал отец. Это был первый пароль, который он взломал. Его первое преступление. Вторым стало превышение скорости, за которое его, тогда еще ребенка, остановила полиция.