– Заходи.
Она открыла дверь. Джордж сидел за столом, просматривая финансовую отчетность за первый квартал. Из проигрывателя доносилась знакомая песня «Роллинг стоунз». Это была концертная запись трека «Мертвые цветы». Дженн не уделяла большого внимания музыке и почти никогда не могла с уверенностью определить ни мелодию, ни исполнителя. Но эту песню она знала, потому что однажды Джордж во время поездки в Нью-Йорк целый час расхваливал ее достоинства в акустическом исполнении Таунса Ван Зандта. Вообще, «Стоунз» были любимой группой Джорджа, и она привыкла к развратному пронзительному крику Джаггера. На одной из стен висел постер с изображением огромной пары губ и высунутым языком – и с автографом лидера группы. Его Джорджу удалось подписать во время одного из американских туров «роллингов», и этот плакат был для него настоящим сокровищем. Рядом висела фотография Джорджа, на которой он позировал вместе с Китом Ричардсом.
У дальней стены стоял книжный шкаф, аккуратно разделенный на две части – что, по сути, было квинтэссенцией Джорджа Абэ. Сам он происходил из старинной японской семьи, несколько поколений которой проживали в Соединенных Штатах. Его предки сбежали из Японии после реставрации Мэйдзи и прибыли в Сан-Франциско в 1871 году. Они постепенно обеспечили себе безбедное и вполне успешное существование, пережили интернирование, а в 1950-е годы восстановили свое благосостояние. Семья Абэ гордилась своим наследием и страной, которая ее приняла. Согласно установившейся семейной традиции, имена детей состояли из двух половинок.
Джордж Леязу Абэ.
Половина книжного шкафа была посвящена книгам по японской – истории. Джордж особенно восхищался культурой самураев, и целая полка была заставлена книгами на эту тему. Его второе имя, Леязу, было заимствовано от основателя сёгуната Токугава в 1600 году, который был распущен после реставрации Мэйдзи в 1868 году. Другая половина шкафа отводилась книгам по американской колониальной истории. Особенно хорошо был представлен Джордж Вашингтон, его тезка, как, впрочем, Мэдисон и Франклин. Но Дженн хорошо знала, что там не было ни одной книги о Томасе Джефферсоне. Джордж считал Джефферсона вероломным предателем. Это была тема, на которую он мог прочитать многочасовую лекцию. Она не всегда понимала своего босса или просто соглашалась с его осуждением Джефферсона. Но на почве лояльности у них не возникало никаких разногласий. Вот почему она не могла понять его решение привлечь Гибсона Вона к участию на следующем этапе операции.
Джордж отложил бумаги в сторону и указал ей на стул. Дженн села. И до нее сразу же дошло, что она понятия не имеет, как начать разговор. Джордж, как обычно, прочитал ее мысли.