– Доктор Фюрст, я хочу, чтобы вы открыли свой сейф. Прошу вас…
– Мой сейф? Что вы… – она осеклась, но тут же спросила: – Можно я сделаю один звонок? Я могу все разъяснить.
Тинсли не ответил. У него не было ответа, который ее устроил бы.
– Пожалуйста… – вновь попросила женщина.
Тинсли жестом указал ей на книжные полки, за которыми был спрятан тайник с сейфом. Придерживаясь за край стола, она направилась туда, куда ей сказали. Сейф находился за керамической урной. Женщина отставила ее в сторону и быстрыми механическими движениями набрала необходимый шифр. Затем нажала ручку, и сейф с легким щелчком открылся.
– Спасибо, доктор, – сказал Тинсли. – А теперь отойдите.
В сейфе находилась единственная желто-коричневая папка. Внутри ее лежал единственный листок бумаги. С буквами УПМЦ – Университет Питтсбургского медицинского центра. Внизу надпись – «Заключение по тесту ДНК». Тинсли, не читая дальше, сунул листок обратно в папку.
– Это единственная копия?
– Единственная…
– Хорошо. Давайте пройдем в спальню. Я хочу кое-что вам сообщить.
У хозяйки дома от страха расширились глаза, и он понял, что она неправильно истолковала его предложение.
– Нет, доктор, ничего подобного, – заверил ее Тинсли. – Заверяю вас, у меня нет намерений причинять вам боль, пока вы не создаете проблем.
Он не обманывал. Об отсутствии боли ясно говорила инструкция. В качестве жеста доброй воли Фред опустил пистолет. Женщина по-прежнему была напугана, но желала продолжать дальше, все еще надеясь, что его спокойный голос предлагает рациональный и разумный выход из ситуации. Тинсли проследовал за ней в спальню и велел лечь на кровать. Она была покорна и послушно выполнила его указание. Он отошел к окну и выглянул на улицу. Взошла луна.
– Меня попросили сказать вам, что не будет никаких плохих ощущений. Все закончится через несколько дней, – сообщил он.
– Я бы никогда никому ничего не сказала, – в ее голосе слышалась мольба. – Это была минутная слабость.
– Конечно, никогда и никому. Но копия результатов лабораторных анализов представляет собой слишком большой риск. Слишком многое поставлено на карту в ноябре. Вы совершили ошибку, решив сохранить этот документ.
– Я знаю. Мне очень жаль. Но когда я вспоминаю ту бедную девушку, то спрашиваю себя, кем мы стали. Чем я стала… – Доктор внимательно смотрела ему в лицо, желая увидеть на нем признаки понимания и сочувствия.
К ее несчастью, Тинсли не знал, как придавать своему лицу такое выражение.
– Это меня не касается. Я просто посредник. Но у меня есть к вам один вопрос. И я надеюсь, что вы честно на него ответите.