— Привет, вор! Да не дергайся так. Хотел бы сдать тебя — давно бы так и сделал. Разговор есть.
В голосе мужчины чувствовались властные нотки. Такой человек привык отдавать команды.
— Давай руку, вор. После «ночного глаза» ты ничего не видишь. Ведь так? Да не дрожи ты так, я тебя в комнату проведу и мы мирно поговорим. А потом ты уйдешь, если захочешь, когда восстановится зрение.
Последняя фраза окончательно сбила меня с толка, я сделал вдох-выдох и подал руку мужчине.
А что мне оставалось?
Когда ранним утром я вошёл в лавку Лорнса, где работал больше десяти лет, на меня уставились две пары глаз: выжидательно смотрел сам Лорнс и его дочь Сарли. Она вздохнула и шепотом произнесла на выдохе:
— Слава Богам, живой!
— А каким вы меня ожидали увидеть? Четвертованным, колесованным, или повешенным? — спросил я улыбаясь.
— Дурак ты, Анней, и шутки у тебя примерно соответствуют твоему развитию!
— Ого, как мы злиться умеем! Неужели переживала и скучала? Иди ко мне, моя хорошая, я тебя обниму и успокою!
Лорнс тихо посмеевался в усы, слушая нашу перепалку. Зная его много лет, я с уверенностью могу сказать — Лорнс весь на нервах. Показное спокойствие и улыбка — результат выдержки и силы воли.
— Когда ты уже повзрослеешь, Анней?
Мы с отцом места себе не находим, а ты заявляешься с шуточками, как будто ничего не произошло. И где ты пропадал всю ночь, скажи на милость?
— Сарли, да все хорошо, успокойся! — отмахнулся я. — Правда, вчера моя работа, так сказать, прошла не очень хорошо и гладко, но все же обошлось!
Девушка прищурила глаза и внимательно стала меня рассматривать.
Встав из-за стола, она несколько раз обошла вокруг меня и наконец, произнесла:
— Голова на месте, рогов нет. Да и хвост не появился. Странно..
— Э..э..э. Это ты к чему, Сарли? — спросил я.
— А к тому, мой хороший, что у тебя нет рогов и хвоста, а ведешь ты себя, как самая настоящая… ну ты понял, да?
Лорнс уж еле сдерживал смех.
— Лихо она тебя уела, Анней! Молодец, дочка! Так ему, так ему!
— Кто бы сомневался, отчитала, как мальчишку. Хорошее воспитание, хороший учитель! — бурчал я, усаживаясь за свой стол.
Сняв сумку с плеча, я ее небрежным жестом, чуть ли не броском, отправил на полку шкафа. Раздался тяжелый вздох. Папа и дочка сделали это в унисон. Хе-хе… Один-один.
Я привычно разложил свои инструменты на столе и достал очередной артефакт для ремонта. Собственно, самим ремонтом занималась Сарли, я же подготавливал эти изделия для ремонта: аккуратно очищал от грязи, ржавчины, копоти и так далее. После очистки, артефакты находились два — три часа в специальном растворе, где происходила алхимическая доочистка.