Деду никогда не нравилось слово «противозаконный». Он говорил: ты можешь безнаказанно совершать что-либо противозаконное, пока тебя не поймают. Сейчас я понимала, что это очень глупо.
Я сидела в участке у стола детектива Кинни, прикованная наручниками к стулу, и рассматривала свои перепачканные чернилами пальцы. Кинни поднял листок с моими отпечатками.
– Вот оно, – помахал он им. – Это тебе не просто бумага. Это граница между кристально чистой биографией и началом «послужного списка».
Я скользнула взглядом по десяти черным пятнам. Затем Кинни сложил листок и убрал в ящик стола.
– Это твое первое и единственное предупреждение, – сказал он. – Я не буду тебя сегодня оформлять, но хочу, чтобы ты хорошенько подумала о том, что случилось бы, если бы я это все-таки сделал. Хочу, чтобы ты представила всю череду последствий твоего поступка. Хочу, чтобы ты восприняла это всерьез.
Меня охватило облегчение. Я оторвала взгляд от ящика стола и посмотрела ему в лицо.
– Обещаю вам, сэр. Я поняла, что это очень серьезно.
Детектив снова сел в кресло и принялся изучать содержимое моих карманов, разложенное перед ним на столе. Телефон, ключ от дома (тот, что висел на шее, он не тронул), набор отмычек деда и мой архивный листок. Я затаила дыхание, когда он взял бумажку, потер ее большим пальцем, прочитал имя – Марисса Фарроу, 14 лет – и бросил на стол, написанным вверх. Затем взял набор отмычек деда.
– Откуда это у тебя? – спросил он.
– Это моего дедушки.
– Он тоже нарушал закон?
– Он был частным сыщиком, – нахмурилась я.
– Что случилось с твоими руками?
– Уличная драка, – ответила я. – Ведь нарушители закона занимаются именно этим?
– Не огрызайтесь, юная леди.
У меня начала болеть голова, и я попросила воды. Пока Кинни ходил за ней, я разглядывала ящик стола, где лежал листок с отпечатками. Но я сидела посреди полицейского участка, прикованная наручниками к стулу, вокруг толпились копы, так что мне никак его оттуда не забрать. Кинни вернулся со стаканом воды и сообщил, что мои родители уже в пути. Просто замечательно.
– Радуйся. Они едут, – проворчал Кинни. – Будь ты моей дочерью, я бы оставил тебя на ночь в камере.
– Эмбер ведь тоже ходит в Гайд Скул?
– Ты ее знаешь? – резко спросил он.
Я замешкалась. Меньше всего я хотела, чтобы Эмбер узнала об этом происшествии. Особенно если учесть, что мне теперь как никогда понадобятся от нее новости по этому делу.
– Школа у нас маленькая, – пожала я плечами.