— Гор-оглы, остановился Царь-Нищий, спустимся и мы па землю, передохнем!
Афсар с облегчением вздохнул, сбросив на песок с волосатых плеч обоих всадников л коней. Спешился и Гор-оглы.
Царь-Нищий, не глядя на них, ударил посохом но земле, испепеленной зноем, и произнес слова, похожие па заклинание:
— Открой, земля, потрескавшиеся губы! Поднимись, вода, из чрева земли!
И вот из земли забила несмелая, мутно-красная струя. Потом превратилась она в серо-зеленую, а потом стала прозрачной и широкой. Ее брызги падали на раскаленный песок, как на жаровню, и тут же высыхали. Кони, отталкивая друг друга, подбежали к воде, стали пить. Ожесточившееся сердце пустыни внезапно почуяло в себе доброту. Казалось, тонкие нити прохлады затрепетали на тяжелом пологе душного, вечного зноя.
Афсар, потрясенный и пристыженный, спросил:
— Могучий Царь-Нищий, твоя сила — в волшебном посохе, не так ли?
— Нет, — сказал Царь-Нищий, — моя сила — в знании. Я знал, что в этом месте была когда-то вода, задушенная красными песками. Пусть вода, возвращенная мной к жизни, напоит тех, кто придет сюда вслед за нами.
И путники снова пустились в дорогу: Афсар — по небу, а Царь-Нищий — по земле. На рассвете они достигли скал, окружавших сорок родников.
Рассказать ли, как старая Каракуз плакала и смеялась, обретя, после семилетней разлуки, обоих сыновей? Как она то бранила себя за то, что не испекла вовремя лепешек, то восхваляла силу и красоту Асада и Шадмана? Как Асад и Шадман кивали при этом головой, как повели они разговор о своих злоключениях, и, хотя благодарили они Гор-оглы, получалось все же так, что без них Гор-оглы пропал бы? Как Афсар, слушая их, сердился, а Гор-оглы посмеивался? Как Биби-Хилал гордилась подвигом сына, сдвинувшего с места камень Акван, гордилась молча, а лицо ее сияло? Как Царь-Нищий, по-хозяйски, опираясь на посох, шел по земле, где горсточка людей, две женщины и мальчик, не отказались от надежды, и указывал посохом: вот здесь, мол, посеете пшеницу, вот здесь — рис, вот здесь будут арбузы и дыни, а вот это место хорошо для цветников? Рассказать ли, как две женщины судили Безбородого? Как Биби-Хилал произнесла такой приговор:
— Если бы Гор-оглы убил Безбородого там, в большом мире за чамбильскими горами, где живут беда и неправда, то это было бы справедливой карой, святым возмездием. Но здесь, на земле, где вырастет город равных, не должно проливать человеческой крови. В этом городе не будет ни хозяев, ни слуг, один только Безбородый пусть останется до скончания дней своих слугой двух женщин, которым он причинил столько зла.