Вельможа явился к жителям того селения и сказал им:
— Отныне живите, никому не подчияясь. Пусть незрелый отрок будет равен многоопытному старцу, слуга — господину, женщина — мужчине, каждый крестьянин — старшине. Отныне все вы будете господами: таков приказ шаха.
Вельможа уехал, а жители сказали: «Теперь все мы господа, все равны друг другу». Исчезли повиновение и послушание, настали вольница и беспорядок. Никто не хотел трудиться. Жители стали резать баранов, пить витто, безобразничать. Безусый джигит смеялся над мудростью богатого старца, слуга стал пренебрегать хозяином, ибо считал самого себя господином. Старшину с позором прогнали, и не было кому распоряжаться посевами и распределением воды. Люди богобоязненные, благонадежные, увидев, что нет порядка в селении, покинули его, разбрелись кто куда. Селение опустело больше чем на три четверти, заглохли сады и поля, дома превратились в развалины.
Случилось шаху снова проезжать со свитой мимо этого места, недавно столь благоустроенного, и опечалился шах, обнаружив развалины и запустение. Приказал он главному вельможе!
— Слово, которое я произнес, было неправильным, ибо я сказал его в гневе. Ты напрасно поспешил его исполнить. Теперь потрудись, восстанови разрушенное, собери рассыпанное.
Вельможа поспешил в селение и нашел там жалких, нищих людей, одичавших и голодных. Среди них жил один старик, чье лицо было приятным и важным. Вельможа сказал ему:
— Отец, ты стар, ты умудрен годами, возьми в свои руки поводья власти, будь старшим над людьми, и пусть они повинуются тебе. Таково повеление шаха.
Старик оказался мудрым и властным, приказы его были разумны, а старые руки достаточно сильны для того, чтобы крепко держать власть. Люди, перестав себя считать господами, подчинились ему, и селение вновь расцвело, ибо где власть, там и расцвет». И на этом кончается притча.
Царь-Нищий с усмешкой взглянул на Безбородого и сказал:
— Нет сомнения в том, что эту притчу выдумал тот самый старшина, которого с позором прогнали жители селения. Я долго скитался по миру, я видел его зло, и я разочаровался в нем. Я прочел в древних книгах, что когда-нибудь люди возведут город равных, город справедливости. Я жил, надеясь, что увижу этот город, но годы шли, вместе со мной старилось время, и надежда моя угасала. Теперь, когда мы в пустыне воздвигли Чамбиль, я отказался от разочарования, но не отказался от надежды. Смотри, Безбородый, вот мы живем без господ, без их власти, а Чамбиль цветет, и люди радостны. К чему же твоя лживая притча?
— Но долго ли будет цвести Чамбиль? Ты, Царь-Нищий, умен книжным умом, не спорю, а я умен опытом своих двухсот с лишним лет. Не придут ли ханы со своими войсками, не разрушат ли, не уничтожат ли город равных?