— Теперь ты видишь, что ты слабее меня. Но, может быть, ты умнее меня? — спросил Гор-оглы.
— Разумеется, насколько мое тело больше твоего, человечек, настолько и превосхожу я тебя умом, — с уверенностью сказал Гилам-Гуш.
— Посмотрим. Задам я тебе трудный вопрос, и если ты ответишь на него, то я признаю, что ты умен.
— Задавай, задавай свой вопрос, человечек, — хорохорился Гилам-Гуш, а у самого глаза в испуге заметались.
— Ответь мне, если ты умен: кто кого должен почитать — старший брат младшего или младший — старшего?.
Гилам-Гуш стал напряженно думать.
— Старший — младшего, младший — старшего, — бормотал он.
Пот выступил на его мохнатоволосом лице. Наконец он произнес:
— По-моему, младший брат — это тот, кто родился позднее старшего, неправда ли?
Увидев, что Гор-оглы кивнул головой, Гилам-Гуш обрадовался и добавил:
— Значит, младший брат должен почитать старшего.
— Воистину выходит, что ты не глуп, — сказал Гор-оглы. — Вижу, что не понял я, каков ты, задал слишком легкий вопрос.
— Задавай потруднее, человечек! Гилам-Гуш таков, что ему никакие вопросы не страшны!
— Вот мой второй вопрос: что должен сделать младший брат, если у старшего брата нет того, что есть у каждого, и все поэтому смеются над ним?
Гилам-Гуш наморщил складки низкого лба, долго думал и сказал, обливаясь потом:
— Запутать хочешь ты меня, человечек. Это нечестно. Повтори свой вопрос.
Гор-оглы повторил вопрос. Гилам-Гуш беспомощно взглянул па Афсара, но тот развел руками. После целого часа глубокого раздумья Гилам-Гуш несмело проговорил:
— Видимо, в таком случае должен младший брат помочь старшему.
— Оказывается, ты умен, — удивился Гор-оглы, а див рассмеялся счастливым, довольным смехом. — Но если так, то знай, мудрый Гилам-Гуш, что у каждого чамбильца имеется конь, только у твоего старшего брата Афсара нет коня, ибо ни одно из четвероногих не выдерживает его тяжести. Значит, ты должен сослужить Афсару лошадиную службу, стать его конем, и ты превзойдешь тогда всех чамбильских коней, кроме Гырата, ибо ты не умеешь летать но воздуху.
— Припер ты меня к стенке, Гор-оглы, — вздохнул див. — Стал я жертвой собственного ума. Что ж, это не раз со мной бывало. Так и быть, сделаюсь я конем для братца Афсара, превзойду всех ваших коней!
Согнул Гилам-Гуш свой непомерный стан, закинул слева направо свое ухо так, что оно стало походить на конскую гриву, а Афсар вскочил на дива и погнал его в город. Непривычно было ему спервоначалу сидеть верхом, да еще на родном брате, но разве братом был ему Гилам-Гуш, ему, человеку?
Чамбильцы обрадовались, узнав, что и Афсар, которого все любили, стал всадником, как и прочие люди, и теперь не было такого чамбильца, чья бы душа пе веселилась, и только Гор-оглы оставался печальным.