– Осторожно, – сказала она кому-то, кто ткнул ее в спину. Отметила, где находятся запасные выходы, и вычислила, как быстро она сможет выйти, если не справится.
Она еще раз пробежала глазами мятый сценарий, который набросала в машине по дороге в здание полиции. Одернула платье, чтобы оно сидело как надо, сделала глубокий вдох и попыталась отключиться от посторонних звуков и движений.
Андреас кивнул. Она подняла микрофон и посмотрела в камеру.
– Я нахожусь в здании стокгольмской полиции… – Она опустила микрофон. – Нет, надо переписать. Я не смогу это произнести. Это слишком банально. – Она поискала ручку в сумке, но не нашла. Пришлось довольствоваться карандашом для подводки глаз. Не зная, что она будет менять, принялась черкать сценарий.
– Давай же, Эллен. Оставь. Время идет.
Время идет, время идет. Будто она этого не знает.
Она еще раз посмотрела в камеру. Набрала в легкие воздуха.
– Я стою здесь… – Она впала в прострацию. – Как полная идиотка.
– Черт побери, возьми себя в руки, – сказал Андреас.
Он не мог скрыть раздражения, и Эллен его понимала. Она была сама не своя. Обычно она сразу приступала к делу.
– Не нервируй меня, – сказала она решительно и вытерла пот со лба. А она успеет попудриться?
Немедленно возьми себя в руки!
Окружавшие ее журналисты говорили, перебивая друг друга; стоял оглушительный гвалт. От запаха мокрой одежды ей стало плохо. В конце концов, ей удалось сделать вполне приличное вступление. Едва она успела договорить, как открылась самая дальняя дверь в комнате.
Все замолчали. Слышны были только щелчки вспышек.
Вошедший первым Уве поднялся на подиум.
Эллен рассказала зрителям, что происходит и чего можно ждать от трансляции. Зачитала вслух отрывок пресс-релиза, который полиция выпустила сегодня утром. По спине текло. К счастью, ей больше не надо появляться в кадре.
Вслед за Уве в комнату вошла она, мама.
Вид у нее был усталый, что было вполне естественно после наверняка бессонной ночи.
От ее пустого взгляда переворачивалось сердце. Эллен представила себе свою маму, и у нее сжало диафрагму.
Люкке была похожа на маму.
Сразу же появился папа. Вид у него тоже был измученный. Родители Люкке походили на двух раненых зверей. Они поднялись на подиум и встали у микрофонов.
Андреас крутился вместе с другими фотографами, чтобы выбрать самый лучший ракурс.
Эллен радовалась, что сейчас ей больше ничего не надо делать, и продолжала наблюдать за родителями. У мамы ни один мускул не дрогнул. Она стояла, не двигаясь, и смотрела в одну точку. Эллен попыталась увидеть, смотрит ли мама на что-то конкретное или просто сфокусировала взгляд, чтобы сохранить равновесие. На ней был темно-синий облегающий костюм. Заостренное личико.