– Люкке жила на той неделе у своего папы, потому что вы в разводе и оба являетесь ее опекунами, – заметила Тильде.
– Совершенно верно.
– Папа Люкке тоже не замечал ничего подозрительного?
– Насколько я знаю, нет. Думаю, такое могло случиться с кем угодно. Просто Люкке не повезло, и она оказалась не в том месте и не в то время.
– Ты думаешь, она еще жива?
Этот вопрос дался ей тяжело. Хелена глубоко вздохнула.
– На самом деле я не знаю, а на домыслы у меня нет сил. Но я понимаю, что время не на нашей стороне.
Тильде украдкой заглянула в сценарий и сказала:
– Но надежда умирает последней, не так ли?
– Я могу надеяться только на одно: тот, у кого она сейчас, заботится о ней… – Хелена вытерла глаза. – Вот о чем… – она запнулась, – может беспокоиться мама.
– Да, я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь. Думаю, что многие мамы, особенно в такой день, действительно переживают вместе с тобой и разделяют твое волнение. Люкке исчезла в пятницу, как прошли эти дни?
«Никто не поймет», – подумала Хелена, и, сделав глоток воды, ответила:
– Ужасно. Я даже не могу описать, до какой степени. И этот ужас продолжается. Но меня не отпускает мысль о том, что может стать еще хуже. Как я это переживу? Сколько способен пережить человек? Это словно кошмар, от которого ты не можешь очнуться. – Она провела ладонью по щеке.
На экране появилась фотография Люкке. Хелена расслабилась и, пользуясь моментом, вытерла слезы и поправила блузку.
– Ты не могла бы немного рассказать о Люкке? – попросила Тильде.
– Она была… точнее… она есть… чудесная маленькая девочка. Хорошенькая, самая хорошенькая девочка на свете, вы сами видите на фото. День, когда Люкке родилась, был самым счастливым в моей жизни. Я мечтала об этом долгие годы, фактически всю жизнь. Это и есть смысл жизни. Быть матерью.
– Ты вкладываешь в свой рассказ столько чувств, что мне трудно сдержать слезы. И все же тебя раскритиковали за холодность.
Хелена вздохнула.
– Я уже прочла об этом. Но какой мне надо быть? Как ты выглядишь, когда волнуешься и не спишь? Каким представляется такой человек? Я не знаю, как комментировать эту критику. Кто имеет право решать, как мне реагировать на случившееся? Речь идет о моей дочери, которую я люблю больше всего на свете.
Тильде кивнула.
– Что теперь будет?
– Мы продолжаем искать. Надеемся, что люди, знающие о пропаже Люкке, помогут нам в этом.
– Да, – сказала Тильде, посмотрев в камеру. – Если вы что-то увидите или услышите, звоните на нашу горячую линию. Спасибо за то, что ты нашла в себе силы прийти сюда и поделиться своим горем, Хелена.