— А вы постарайтесь. У вас есть один день. — На этой фразе Лионелла вышла из дома и зашагала к воротам.
Анализируя свое поведение, она отметила безусловное влияние Льва. В ней все меньше оставалось актрисы и все больше — расчетливой женщины. Впрочем, имея такого мужа, невозможно было не измениться. Лев был игроком. Он мощно входил в ситуацию и перекраивал действительность под себя.
Решив, что это не так уж плохо, она вышла за ворота и направилась к своему дому.
Во дворе стоял автомобиль мужа. Заметив его, Лионелла испытала чувство досады: обычно в это время Льва дома не было.
Найдя его в столовой, Лионелла сказала:
— Кирилла арестовали.
— Правильно сделали. — Лев бросил вилку. — Его место — в кутузке.
— Почему? — от удивления она села на стул рядом с мужем.
— Твой Кирилл — жулик.
— Послушай, Лев… — начала говорить Лионелла.
— Нет, это ты послушай. — Он встал и, сунув руки в карманы, прошелся по комнате. — Внесем ясность. Ты знала?
— О чем?
— Не нужно ломать комедию, терпеть этого не могу.
— Постой, Лев. Ты должен все объяснить.
— Ну хорошо, — немного успокоившись, он снова сел. — Ты знала, что дом Кирилла уже не его дом?
— Я не понимаю…
— Вот тебе другой вариант: у дома — другой хозяин.
— С каких пор?
— Два месяца назад Кирилл Ольшанский продал его вместе с землей гражданке Регине Криволуцкой. Знаешь такую?
— Нет, — она покачала головой.
Лев продолжил:
— Слава богу. А то я подумал, что вы заодно.
Наконец она поняла:
— Ты решил, что Кирилл хотел дважды продать дом?
— Технически это невозможно. Однако не исключаю, что по дружбе он рассчитывал на задаток.
— О какой дружбе идет речь? — спросила Лионелла, и ее голос сделался суше.
— О вашей с ним.
— Чушь. Мы уже давно не друзья.
— Не будем оскорблять друг друга враньем. Найди в Интернете вчерашний выпуск «Светской жизни» с Жанной Калмыковой. Увидишь много интересного.
— Например?! — Вопрос Лионеллы был сродни вызову.
— Например, Ольшанского в своем питерском номере. Он был там, когда ты говорила с Калмыковой на камеру. — Обронив несвойственный ему дробный смешок, Лев заключил: — Тебе нечем крыть, моя дорогая.
С трудом пересилив себя, Лионелла проговорила:
— Больше не хочу говорить.
— А больше не надо. Позволь только добавить: я видел, как вы целовались.
— Когда? — спросила Лионелла так тихо, что сама себя еле услышала.
— Вчера, в этой комнате. Только не говори, что я не так понял. Это не прокатит. И это — пошло.
Она ждала, что за этим последует, но Лев встал, поцеловал ее в голову и перед тем, как уйти, сказал:
— Мне нужно ехать.